Чертоги Казад-Дума (СИ)

Лишь добравшись до восточных врат Мории, Траин, наконец, сумел избавиться от навязчивых размышлений. Так и не решившийся свернуть с дороги, чтобы свои планы воплотить в жизнь, гном замер напротив широко распахнутых створ Казад-Дума. Веками остававшиеся запечатанными, теперь они зияющей жерловиной черноты виднелись в серой и блеклой стене скал. Приглашая отчаявшихся путников войти, монолитные врата сверкали отполированной поверхностью на строгих узорах гномьей резьбы.

— Каналья, — ругнулся Траин, направляя варга в обход одиноко лежащего валуна. — Что она задумала теперь?

Не пришлось долго гадать. Выехав на едва виднеющуюся тропинку, когда-то широкую дорогу из гранитных пластин, гном увидел вдали то, что никогда и никому не пожелал бы увидеть. В проеме двухстворчатых врат стоял громадный демон, пышущий огнем. Замерший, подобно каменному изваянию, пламенный дух глядел вдаль, щуря угольки глаз. Ставший стражем Мории, балрог без устали обозревал владения своей новой хозяйки. Держа в руке длинный хлыст из языков огня, он щерил пасть и тяжело дышал, выдыхая из носа гигантские черные облака. Воистину, ожившее пламя Удуна.

— Проклятие Дурина, — онемев, Траин резко остановил варга. Волк, ощутивший страх хозяина, утробно зарычал. — Балрог…

Балрог… Он напугал Траина. Дух, некогда низвергнутый Валар и отринутый Аманом, действительно производил сильное, ужасающее впечатление на существ, не привыкших к стихийным формам хроар. Анаэль ожидала такой реакции от гнома с присущим Миас азартом. Теперь, глядя на Короля-под-Горой, бессмертная широко улыбалась, наслаждаясь маленькой победой.

— Зачем ты разбудила его? — Траин, раскрасневшийся от злобы, рвал и метал. Рукой указав в сторону Патао, зашипел. — Он же чудовище, с которым не дано справиться никому. Неужели тебе дракона мало?

— Патао рыцарь моего отца, верный и преданный друг, соратник, — нараспев произнесла Миас, наслаждаясь глубиной и циничностью момента. Стоя на малахитовом помосте, она взирала на вернувшегося в цитадель гнома и улыбалась, представляя, как расскажет Траину новые правила поведения. — Ты не смеешь указывать нам, как поступать должно, а как – нет. Я дозволила тебе покинуть крепость, зная, куда и зачем ты направишься. И сейчас с моих уст не сорвется недозволительного вопроса. Твои дела остаются твоими, в них мы не станем лезть.

— Саурон говорил с твоей сестрой, Анаэль, — ссутулившись, Траин неловко шагнул вперед. Заметив, как балрог переступил с ноги на ногу, замер, не желая искушать судьбу. — Он не хочет войны и пытался договориться с Ниар о мире…

Бессмертная напряглась. Метнув взгляд в сторону, сжала руки в кулаки. Таких вестей эльфийка не ожидала. Майрон, так долго и упорно пытавшийся доказать всему Средиземью свою независимость от чужих указов, вряд ли бы стал столь резко менять свои принципы. А даже если бы и стал, много ли смогло изменить его побуждение к воссоединению? Нет. Да и не было никакой возможности заключить мирный договор с бывшим союзником – силы переменились, как время, как обстоятельства. У Саурона был шанс искупить вину перед детьми своего хозяина, но он решил поступить вопреки здравому смыслу. И Анаэль понимала, что теперь никто из них – из наследников Мелькора – не имел никакого права на жалость или великодушие.

— Уверена, Красная Колдунья отвергла все мольбы Майрона, гном, — бессмертная сложила руки перед собой в замок. — И поступила правильно. А наш друг, ныне царствующий в Мордоре, теперь пытается извлечь из крайне неприятной ситуации даже самую пустяковую выгоду. Я не стану мешать ему, так будет правильно. А значит, не стану мешать и тебе.

— Он хочет забрать у вас Гуртанг, — выпалил Траин, вновь отходя от Патао. Огромный балрог, заметив непокорность своего заключенного, истошно завопил, громко иссек воздух хлыстом. Кончик огненной нити резанул камень у самых ног подгорного жителя, выбив сноп искр из скалы.

— Было бы странно, если бы он этого не хотел, — приосанившись, Анаэль медленно прошла в сторону. — Ныне все будут желать завладеть говорящим мечом, такова воля рока. И не только от Майрона нам следует ждать сюрпризов, но и от иных врагов. Ты не удивил меня, Траин.

— Но у него есть приспешники, гораздо более властные, чем твой демон, — хмуря брови и пылая глазами, сын Аулэ громко расхохотался. — Хотя, что тебе до моих слов, ведь так? Всего лишь ветерок, не больше.

— Ты гость, Король-под-Горой, в доме своих предков, — Анаэль не стала обращать внимание на угрозы. Дел и так было много, а беспокоиться относительно Саурона бессмертная пока не желала. Майа оставался в тени, как призрак, и не представлял опасности, даже с армией Мордора за спиной. — Можешь располагаться, есть из наших запасов, пить из наших чаш. Никто не обидит тебя, Траин, никто не посмеет поднять руки.

— И какова цена за радушие, Анаэль? — гном не сомневался, что заплатить придется. За прошедшие годы он многому научился. И эльфийку радовала растущая мудрость Короля-под-Горой.