Чертоги Казад-Дума (СИ)

— Палату мог открыть только истинный потомок рода Дурина, — пояснил черноглазый, понимая растерянность эреборца. Положив обе руки на рукоять меча, юноша обратился к Торину учтиво, с глубоким уважением в голосе. — Магия крови охраняла чертог. Лишь избранный судьбой Король детей Вала Аулэ имел право зайти внутрь. Это великая честь. Теперь я понимаю, почему Красная Колдунья так дорожит Вашей жизнью.

Торин хотел было спросить, кем являлась упомянутая Талрисом Красная Колдунья, но быстро сообразил, о ком именно шла речь. В глотке мгновенно пересохло. Кашлянув, эреборец вспомнил лицо Ниар еще до встречи в Мории. Открытое, широкое лицо обманувшей его девушки. Волшебница, спасшая жизнь Короля-под-Горой у склона Гундабада, теперь лежала ничком у ног Азога, истерзанная орками, избитая и униженная. Загадочная кареглазая наездница, ездящая верхом на высоком вороном жеребце. Сердце от скорбных воспоминаний тут же отозвалось резким, порывистым уколом боли.

«Они, вероятно, пошли следом за нами, — догадки выстраивались в уме стройным рядом. Прилегая одна к другой, как осколки разбитого зеркала, они отражали в себе искаженную трещинами реальность. Глухой поток времени замедлился для Торина. — И на подходе к Казад-Думу их захватили орки. Эти подлецы лишь воспользовались положением. Поэтому нас и не встречал траурный эскорт чернокровых тварей. Не нужно было сопровождения. Страх и ненависть обладают меньшей властью над духом в сравнении с любовью».

Заскрипев зубами, Торин шагнул в палату. Сверкающие плиты, откликаясь на его поступь, возгорелись белыми волнами. Свет и жар облекли гнома, сопровождая Венценосца на его пути к непроглядной черноте. Стараясь не обращать внимания на раскатисто бьющееся в груди сердце, подгорный житель выпрямил спину.

«Нужно было сказать ей, — отстраненно подумал Торин, ощущая запах меда в воздухе. Фантом, не более чем, навязчивый и давно уже полюбившийся. — Следовало до конца оставаться честным, перед собой, да и перед ней. Я же просто струсил. Поддался гордыне. И теперь вынужден утопать в чужой крови. Потому что слишком поздно что-либо исправлять».

Отмеряя коридор широкими шагами, эреборец, наконец, увидел то, зачем его послали в заколдованную палату. На одной из плит невдалеке действительно лежал расколотый посередине клинок. Черный, как отполированный гагат, он хищно сверкал остро шлифованным лезвием. Блики, проказливо пляшущие на смоляном металле, появлялись и исчезали будто по собственной воле. Подойдя ближе, Король-под-Горой остановился, разглядывая искусно сделанное навершие меча. Черный опал, вставленный в рукоять, переливался ядовитыми цветами. Строгие узоры, выведенные умелой рукой кузнеца поверх металла серебряной вязью, складывались в незатейливые надписи на языке, Торину незнакомом. Расколотое лезвие манило к себе и шептало что-то гному тихим, заспанным голосом. Эреборец, недолго думая, поднял с пола обе части длинного, тяжелого клинка. Сталь оказалась холодной и жалящей. Алые капли закапали на пол.

Подняв взгляд, Торин уперся взором в ширящуюся издали темноту. Поддавшись внезапному наитию, повернулся и спешно зашагал вон из палаты. Через боль удерживая в руках обе части расколотого меча, чуть ли не бегом кинулся к выходу. Перемахнув невысокий порог, оглянулся, широко распахнутыми глазами видя, как темнота пожирает магический свет запечатанного чертога.

— Темнота не выйдет за пределы этой сокровищницы, — Талрис, терпеливо поджидавший Короля-под-Горой у выхода, поспешил успокоить подгорного жителя. Протянув руку к Торину, настойчиво поманил пальцами к себе. — Она не так уж сильна и весьма неопытна, в сравнении со мной. Потому не стоит беспокоиться. Но поспеши же отдать мне меч, пожалуйста.

— Вначале освободите моих друзей, — не веря, что торги имеют смысл, молодой Король все же рискнул испытать свою удачу. Отпрянув в сторону, Торин сжал ладони вокруг изъедающего плоть металла. Лезвие заскользило по коже, вгрызаясь в руку стальной хваткой. — И потом я отдам вам клинок.

— При всем уважении, но у тебя нет никаких прав на спор, милый гном, — махнув рукой, Талрис рассмеялся. — Но мне нравится Ваш настрой, Король-под-Горой. Смелые заслуживают бессмертия. Людская молва озаботится об этом, не сомневайтесь.

Торин, не ожидая удара, даже не успел понять, что именно ему угрожает. Волна удушливого воздуха, плотного и раскаленного, ударила гнома в грудь. Снесенный с ног жуткой силой, эреборец повалился наземь, прикованный к полу невидимыми путами. Незримая тяжесть, давящая на тело, скрадывала вдохи. Чувствуя, как вокруг горла начинают сжиматься смертельные узлы, Торин закашлялся. Изо рта брызнула кровь.

— Не стоило меня злить, — подошедший к своему пленнику, черноглазый колдун лишь грустно улыбнулся. Подняв ногу, опустил ее на запястье подгорного жителя, с силой давя на ломающиеся кости. — Мне просто нужен был меч, который я, так или иначе, забрал бы. А ведь можно было обойтись и без жестокости, правда?