Чертоги Казад-Дума (СИ)

Склонившись над задыхающимся Королем, молодой чародей выхватил из рук подгорного жителя осколки меча. Стремительно теряя силы, Торин даже не смог воспротивиться своему мучителю – кряхтя и кашляя, он лишь беспомощно скреб воздух окровавленными пальцами. Взор постепенно мутнел. Сквозь плотный туман, окутывающий умирающее сознание, гном услышал далекий зов знакомого серебристого голоса. Последняя фраза Ниар, произнесенная ею уже под сводами древнего гномьего царства, взорвалась в уме переливчатой, прощальной песней. Изо всех сил хватаясь за нее, как обычно утопающий хватается за неверные, тонкие ветки, Торин глотал колючий воздух Казад-Дума. Как никогда раньше, Король-под-Горой хотел жить. И не благодаря, но вопреки испытываемым чувствам, он дышал.

Пелену перед взором рассеяла ярчайшая вспышка света. Исходящая из рук колдуна, она прокатилась по хмурому, затхлому коридору волной тепла и облегчения. Чародей, облаченный в черное, запел, удерживая в объятых пламенем ладонях агатовые осколки клинка. Магия, накаляющая металл, сливала воедино разбитую сталь. Послышался высокий, нагнетающий звон. Земля под Торином затряслась, точно охваченная агонией. Чары, языками огня разлетавшиеся вокруг, объяли горную плоть.

Поглощенный заветованным волшебством, Баразинбар содрогнулся.

Поглощенный заветованным волшебством, Баразинбар содрогнулся. Под тяжестью древних змеев, застонал истошно. Смог, вцепившись когтями в ледяную шапку Красного Рога, вскинул золотую голову к звездному ковру. Дерзкий взор уперев в небесную твердь, изрыгнул из себя струю горячего жару, беспощадного и смертоносного. Пламя вспорхнуло высоко, рассеивая мрак, иссушая зимний воздух. Бессмертный огонь не погас. Осев на горный кряж, он воспламенил камень. Загорелись снежные долы, и вот уже рдеет над Казад-Думом нетленное дыхание Дор-Даэделота.