Чертоги Казад-Дума (СИ)

— А Мелькору просто хотелось свободы. Вопреки тому, что говорят, этот строптивый Вала всегда боролся лишь за право выбора. Он не был узурпатором и никогда не посягал на место своего отца. Наверное, в своем извечном стремлении познать жизнь, Черный Властелин действительно истратил множество сил. И потому, увидев впервые Сильмариллы, он влюбился в их ослепительно чистое, поразительно живое сияние.

Ниар продолжала говорить, игнорируя легко читаемое омерзение на лицах эреборцев. Последние, осознав всю тяжесть предательства полюбившейся спутницы, хранили гробовое молчание. Чародейка решила, что расстраиваться из-за этого не будет. В конце концов, она получила то, к чему все это время стремилась.

— В этих камнях, освященных Вардой, хранился заветный свет Двух Древ Валар, — пошатнувшись, Ниар приказала себе замереть на месте. Перерождаясь, чародейка решила впервые за столетия изменить свой неказистый облик. Привыкнуть к новому телу оказалось непросто. Ватные ноги, дрожавшие от волнения, неверно чеканили широкий пружинистый шаг. — Как говорили древние, чудесные самоцветы являлись сосудами для первозданного слова Илуватара. В них заключалась судьба Арды и обладатель Сильмарилл, разумеется, имел право именоваться хозяином всего сущего. Считалось, что Мелькор похитил заветные камешки именно из-за могущества, которое они даровали своему обладателю. Однако, правда куда прозаичнее глупых толков. Мятежный Вала увидел в камнях спящую жизнь. И, недолго думая, решил пробудить ее.

Орки, слушавшие речь своей хозяйки, роптали на черном наречье. Каждому чернокровому с детских лет была известна сказка о трех Миас. Каждый урук, так или иначе, ведал историю своего народа. Теперь же, запертые в одном зале с тремя неизвестными колдунами, проклятые словом ненависти и зависти, орки начинали понимать, кто стоит перед ними. Ниар видела волнение в глазах верноподданных и одобряла его.

— Как известно, Феанор создал три Сильмарилла. Два камня, если верить словам бессмертных, были утеряны навеки. Другой же светит ныне на небосклоне, прокладывая путь мореходу по имени Эарендил. Сильмариллы покинули земли Дор-Даэделота уже много после того, как были украдены Мелькором прямо из-под носа бравых Валар. Так говорит молва и молве этой смертные склонны верить. Однако еще до того, как камни были отняты у Моргота, великий Владыка сумел их силу отразить в мире сущем и даровать этим силам разум и душу. Ибо известно, что камни – лишь твердая оболочка для внутреннего огня, первородного, основополагающего.

Ниар обернулась к сестре с братом. Оба слушали ее речь как никогда серьезно, как никогда сосредоточенно. На секунду чародейке захотелось сбежать из Мории: забыть о прошлом, начав жизнь с нового, совершенно чистого листа. Но мгновение слабости прошло, и Ниар продолжила свой сказ, зная, что поступает правильно.

— И трем этим силам Мелькор дал имя – Миас. И назвал он эти создания своими детьми, обязуясь учить их, защищать и помогать им. Обвиненный в том, что породил тьму, тот, кого считали вечным источником зла, создал единственно верный и справедливый огонь. Этот огонь рос, крепчал и набирался опыта, наблюдая за тем, как ширится и изменяется Арда. Пламя Сильмарилл, отъединённое от плоти камней отцовской любовью, со временем научилось говорить. Оно выбрало себе облик и, отдавая честь увиденной правде, ныне сражается на той стороне, которую считает безвинной. Три камня для трех древних имен. Анаэль. Талрис. И Ниар.

Ангбандка выдержала короткую паузу, давая слушателям возможность осознать только что произнесенные слова. Истина, высказанная вслух, даже принцессе показалась чудаковатой.

— Дети Мелькора росли быстро и резво всему обучались, — осипший голос зазвучал тревожно. Чуть опустив голову, Ниар коротко кашлянула: — Они не торопились вступать в бой и долгое время не сражались ни на чьей стороне, лишь вбирая в себя мудрость отца и других учителей. Миас наслаждались дарами Арды и ужасались тем братоубийственным войнам и междоусобицам, что так часто бушевали среди жителей Эннората. Дети, выросшие на суровых землях северного Белерианда, имели возможность лицезреть сущее в его истинном, реальном облике. И они поняли вскоре, что жизнь бесценна и свобода в ней является главной валютой.

Решившись, наконец, подойти к Торину, Ниар повела рукой в воздухе. Корона Дурина, ждущая своего момента на морийском троне, соскользнула с престола и поплыла по воздуху в ладони ангбандской принцессы. Схватив железный обруч, наследница Дор-Даэделота медленно зашагала к притихшему в тени Королю-под-Горой.