Чертополох 3

Облизнув пересохшие губы, я позвала Ставгара. И беркут немедля подскочил ко мне. Заклекотал, встревожено заглядывая в глаза. Что ж, уже можно. Огладив птицу, я пристроила кольцо со шнуром ей на ноги, наподобие опутенок. Проверила, чтоб новое украшение не мешало беркуту, не давило и не натирало ему кожу, и лишь после этого вздохнула с облегчением.

- Всё получилось, Бжестров.

В ответ меня легко клюнули в руку. Владетель, похоже, был не только встревожен, но и сердит. Колдовство пришлось ему не по нраву. Могу представить, сколько возмущённого клёкота будет завтра, когда я скажу ему о том, что до Райгро ему надо добраться как можно быстрее, а, значит, нам придётся расстаться. Но этот разговор состоится завтра, а пока мне надо хотя бы выспаться.

Я кое-как привела себя в порядок, и, убрав следы ритуала, устроилась на ночлег. Выпила немного одной из дельконских настоек для восстановления сил, и, завернувшись в плащ, устроилась на позабытых в овине снопах. Беркут тут же перелетел поближе, и я, наказав ему разбудить меня на рассвете, закрыла глаза. Веки немедля стали свинцовыми - сказывались и ритуал, и бессонные ночи, но, уже уплывая в желанное забытьё, я услышала вместо привычного уже клёкота довольное и далёкое карканье ворона. И уснула, так и не разобравшись, какой знак посылает мне Седобородый.

Глава 4

По лезвию ножа

Энейра

Утро следующего дня началось для меня с крика беркута и головной боли - дельконское зелье восстановило мой колдовской резерв, но не телесные силы. Я позарез нуждалась в хорошем отдыхе, горячей, сытной пище и спокойном, долгом сне, но всё это было недопустимой для меня роскошью. Особенно теперь - когда отзвук сотворённого ночью колдовства разошёлся широко окрест. Если его почуяли разыскивающую похитительницу беркута амэнцы, с толку их будет сбить чрезвычайно сложно - вряд ли поможет даже отвод и старательно заметённые за собою следы.

Тем не менее, я всё равно произнесла все необходимые заклятия, когда покинула давший нам со Ставгаром приют на ночь овин - хоть и ненадолго, но это должно было замедлить преследователей, а любая их заминка была мне на руку. Вот только перед тем, как окончательно уподобиться уходящей от своры собак лисе, мне следовало уговорить Бжестрова возвратиться в Крейг одному.

На этот непростой разговор я решилась часа через три, когда остановилась на короткий отдых в небольшой, укрытой в распадке рощице. За морозом неожиданно пришла оттепель - солнце, выйдя из-за туч, светило не по-зимнему ярко, но я, глядя на синее, безоблачное небо, чувствовала лишь резь в глазах. Спешившись же, и вовсе неловко поскользнулась, и наверняка бы упала, если б не успела ухватиться за луку седла. Беркут наградил меня встревоженным взглядом, но я ничего не сказала до тех пор, пока не добралась до поваленного дерева. Собираясь с силами для нелёгкого разговора, старательно очистила кору от снега и, с особым тщанием расправив плащ, устроилась на отдых.

- Позволь, я ещё раз осмотрю тебя, Ставгар, - я приглашающе хлопнула ладонью по дереву, и беркут немедля перелетел ко мне. Потоптался по стволу, и, взглянув на меня, встревоженно заклекотал. Что ж, вид, судя по ощущениям, у меня действительно не здоровый - наверняка бледна, точно снежница. Да только не об этом сейчас стоит печалиться.

Сотворив знак, я вновь осмотрела опутывающую беркута колдовскую сеть и не смогла сдержать облегчённого вздоха. За ночь чародейское плетение изменилось - оно не просто приняло моё запечатывание, но и стало с ним одним целым. Нити потемнели, но теперь от заклятия Остена в первую очередь тянуло не только кровью и железом, но и вспаханной землёю, сосновым бором и ржаным хлебом. Пахло домом и защитой. А, значит, мои усилия не были напрасны.

Я огладила бурые птичьи перья и слабо улыбнулась.

- Теперь ты сможешь вернуть себе прежний облик, Ставгар. Как только ты коснёшься земли родового имения под Райгро, заклятие спадёт, и ты обернёшься человеком. Но это будет без меня.

В ответ немедля последовал встревоженный, злой клёкот и встопорщенные перья. Беркут взмахнул широкими крыльями, сердито глядя на меня, но я на его негодование лишь отрицательно качнула головой.

- Мы не можем продолжать путешествовать вместе, Бжестров, ведь человек в тебе с каждым днём всё больше уступает птице. Я знаю - ты борешься и за свой разум, и за душу, но сейчас всё решает время. До Райгро нам вдвоём добираться несколько месяцев, а для тебя это слишком долго. Возможно, к тому времени ты действительно станешь птицей и не сможешь вспомнить себя - человека. Если так произойдёт, то ты либо навсегда останешься беркутом, либо превратишься в безумца.