Чертополох 3

Так оно и вышло - с трудом откинув тяжёлую крышку, я обнаружила в скрыне настоящий ворох тканей. Светло-зелёный и голубой лён, красная и синяя шерсть, отрез парчи с серебряной нитью, белоснежное крапивное полотно для нижних рубашек, узорчатая и золотая тесьма - всё это было, без сомнений, прекрасно, но не нужно. Искомая же мною нить обнаружилась лишь тогда, когда я добралась до дна сундука - там меня поджидало множество клубков всех цветов и оттенков. В том числе и так необходимого для задуманного чародейства алого.

Раздобыв последнюю, необходимую мне вещь, я, поклонившись в пояс, поблагодарила Хозяина за оказанную мне услугу, а потом быстро покинула имение. Мне ещё следовало отыскать пригодное для колдовства место.

Спустя ещё пару часов пути на глаза мне попался большой, явно сложенный для нескольких хозяйств, овин. И хотя его брёвна уже давно потемнели от времени, сама постройка выглядела крепкой и просторной.

Спешившись с лошади, я, ведя Ласточку в поводу, подошла ближе к сушильне, но едва коснулась старых брёвен рукой, как восседающий на своём привычном месте беркут забеспокоился. Он не кричал и не клекотал, но топорщил перья и вопросительно поглядывал на меня, переминаясь с лапы на лапу. Наконец, отчаявшись быть понятым, вскрикнул и перелетел на ближайшую ветку. Я же хоть и смекнула, чего он добивается, ответила лишь тогда, когда внимательно осмотрела место будущего привала.

- Дальше не поедем. Останемся здесь с ночёвкой.

Услышав эти слова, беркут немедленно взмыл вверх, и, сделав круг в воздухе, отправился на охоту. Я же, решив, что всё объясню Владетелю после его возвращения, не стала звать птицу обратно, а занялась делами.

Перво-наперво задобрив овинника, обиходила Ласточку, устроила место для отдыха и расчистила место для будущего вороженья. Расставила свечи, сняла с шеи ладанку и задумчиво взвесила её в ладони. Хотя всё было уже решено, что-то глубоко внутри противилось решению расстаться с последней, связующей меня с родным севером нитью. Так человек, уходя из дома, нерешительно останавливается на пороге, последний раз оглядываясь на привычный, ставший частью его самого уклад...

Громкий крик вывел мня из задумчивости - беркут влетел в верхнее незакрытое окошко, в которое во время сушки снопов обычно выходит дым, и устроился на одной из многочисленных жердей. Его клюв и перья были перемазаны кровью, янтарные глаза стали совершенно шалыми, но, тем не менее, когда я позвала его по имени, он немедля перелетел ближе. Распустил крылья, подставил шею, чтоб его аккуратно почесали... А я с трудом проглотила вставший поперёк горла комок - видеть то, как человек с каждым днём всё больше уступает место ручной птице, было непереносимо.

Тем не менее, я осторожно, чтобы не повредить тонкие пёрышки, приласкала беркута, и, дождавшись, когда его взгляд станет более осмысленным, произнесла.

- Я уже говорила тебе, что просто снять чары Кривоплечего мне не по силам, но я могу сделать так, чтобы ты, выполнив условие, смог вернуть себе человеческий облик. Чары, которые я сплету, потребно будет соединить с нитями заклятия, которое сотворил Остен. Сделать это будет непросто, а потому, чтобы тебе не привиделось во время моего вороженья, ты не должен пытаться мне помешать. Ни одного лишнего движенья или звука. Понимаешь?

Ответом мне был встревоженный клёкот.

Бжестрову явно не понравилась моя затея, но на все его возражения я лишь покачала головой.

- У нас мало времени, Ставгар. И я не могу его расходовать на то, чтобы рыскать по дорогам в поисках места, где нас примут и помогут. Да и есть ли такое место поблизости? Ты сам видел, что амэнцы зря время не теряют.

В этот раз клёкот был тише, а сам беркут отвернулся от меня, склонив голову. Он был против моей затеи, вот только отступать было некуда. И я, оглаживая встопорщенные перья, ещё долго убеждала его в необходимости чародейства. Наконец, беркут повернулся ко мне и, переступив с лапы на лапу, совсем по-человечески прикрыл свои янтарные глаза. Вид у него бы по-прежнему недовольный, но стало ясно, что он, хоть и нехотя, но смирился с моими доводами. А это и было сейчас самым главным.

Предстоящее чародейство было сродни плетению паутины: одно неловкое движение - и вся работа насмарку. А мне нужен был другой исход.

...Свечи горели ровно и ярко - не отводя взгляда от тянущихся вверх огненных язычков, я, расстегнув многочисленные крючки на куртке, сняла её, и тут же принялась за шнуровку верхней рубашки. Скидывая с себя одежду, я представляла, как вместе с ней сбрасываю с плеч одолевающие меня тревоги и страхи.