Чертополох и золотая пряжа (СИ)

Накинуть чары скорей

На двух молодых королей!»

Глаза сами собой закрываются, а земля уже не кажется такой холодной. Тревоги, переживания уходят на второй план. Зачем куда-то идти, к чему стремиться, ведь путеводная нить исчезла. Айлин переворачивается на бок и накрывается пледом с головой. Так она исчезнет насовсем, станет листвой, растворится в темном лесу. Два ворона кружат над пустой поляной, призывно каркая. Наконец один из них садится на невидимый холм и со всей силы бьет воздух. Айлин вскрикивает, сбрасывая оцепенение, вертит головой, пытаясь понять, отчего саднит плечо. Туман в голове рассеивается, остается лишь марево вокруг.

«Так, хватит! Чего это я разлеглась. Свою судьбу следует встречать, твердо стоя на земле. Ведь иначе не сделать шаг навстречу».

Дева поднимается. Отряхивает сухие листья с платья, делает шаг в неизвестность.

«Так даже лучше. Раз нет клубка, значит, я сама выбираю свой путь, а не следую обозначенной тропой».

Сбоку раздается девичий смех. Айлин невольно оборачивается на звук, опасаясь вновь увидеть покои Восточной башни, но нет: везде все тот же туман. Только вот две фигуры в нем видны четко, как в самый ясный день. Сердце делает удар и замирает.

— Мой лэрд, — шепчет Айлин.

— Уже не твой, — смеется прекраснейшая из женщин. — Теперь мой. Ты его прогнала, не смогла удержать, а я давно хотела в свои объятья. Я сон меча, прощальное пламя, пища ворон, и я могу смотреть на него, касаться его. — С этими словами женщина тянется к магу, целует его. Айлин видит, как по губам красавицы течет алая кровь, и эта кровь сверкает ярче, чем камень на пальце у Темного лэрда. Айлин пятится, не в силах оторвать взгляд. Шаг за шагом, шаг за шагом, но проклятый туман так и не желает скрывать в своих объятьях влюбленную пару. Дева закрывает лицо руками и налетает спиной на что-то твердое. Все, дальше пути нет…

Каждый из племени богини Дану знал, где живет дочь Лесного царя. Хозяйка троп облюбовала один из разрушенных во время войны Холм. Построила небольшую избушку, да так хитро, что и не поймешь, где заканчивается человеческое жилище, а где начинается сид. И посмеялись бы туаты над такой прихотью, да вот утраченная, казалось, магия стала возвращаться. Холм зарос зеленью, а тропы перед домиком так спутались, что ни одно существо не подберется близко без дозволения хозяйки.

Каково же было удивление сиды Эйнслин, когда поздним вечером о дверь ее жилища что-то с силой ударилось. Женщина отложила вышивку и поднялась, торопясь открыть дверь.

Айлин ввалилась спиной и упала бы, не поддержи ее сида. Развернулась, впитывая глазами такие знакомые и в то же время забытые черты, и почувствовала, как медленно оседает на пол.

— Матушка… — Переживания последних дней, бессонная ночь и блуждание в тумане выпили силы до дна, и на новое потрясение их просто не хватило.

— Айлин! Девочка моя! — Эйнслин подхватила дочь, не позволяя той упасть, помогла добраться до кресла. — Как же так! Я же только час назад твоей служанке клубок отдала, — и взволнованные бирюзовые глаза, последнее, что увидела Айлин, уплывая в небытие.

Пробуждение вышло мягким. Скрипнула дверь, и Айлин очнулась. Не было ни легкой полудремы, когда тело уже готово к новому дню, а душа пребывает в объятьях сна. Не было ломоты и вязких минут непонимания, где ты и кто. Стоило проснуться, и Айлин явственно вспомнила события прошлого дня, свои метания в тумане и то, как очутилась там, куда шла.

Пряха открыла глаза, приподнялась и осмотрелась. Она уже не сидела в кресле, а лежала на мягкой, пахнущей луговыми травами перине, накрытая собственным пледом. В закрытые ставни настойчиво стучал ветер, просил войти. Но не найдя ни одной щели, полетел дальше, к приоткрытой двери.

— Ну, не стой на пороге, заходи давай, всю избу выстудишь!

Вновь скрипнула дверь, и в дом вошла большая черная кошка. С мокрой шерсти капала вода. Кошка вальяжно подошла к камину, уселась на круглый вязаный половик и принялась вылизываться. Дверь с грохотом закрылась.

— Да что же творишь, Айлин разбудишь! — вновь раздался из глубины дома женский голос.

Кошка перестала вылизываться и посмотрела на мельникову дочь. Убедилась, что та не спит, стряхнула влагу с шерсти и принялась расти.

Айлин, раскрыв рот, наблюдала, как увеличивается в размерах обычная с виду кошка. Сначала кошка стала размером с хорошего дворового пса, а потом и вовсе сравнялась по высоте с деревянным креслом, что стояло у камина. Айлин успела лишь моргнуть, а вместо кошки стоит спакона Тэрлег в синем плаще и мокрой шапке из меха черной кошки.