Чертополох и золотая пряжа (СИ)

— Не спит твоя дочурка, — проскрипела ведьма, подвинула кресло поближе к камину, уселась в него и вытянула ноги. — Ты, Эйнслин, так дороги у своего дома по- перепутала, что никогда не знаешь, в какое время к тебе придешь, а главное, когда от тебя выберешься. Хуже, чем под Холм попасть. Там хоть законы времени незыблемы, а тут…

— Не ворчи, сестра, — пепельноволосая сида вышла в общую комнату и вытерла руки о передник. — Я бараний пирог испекла, как ты любишь, с элем. Поэтому снимай плащ и давай ужинать, — потом женщина повернулась к Айлин, мягко улыбнулась и кивнула, указывая вглубь комнаты. — Там, за занавеской, таз с чистой водой, обмоешься и присоединяйся к нам. Знаю, у тебя много вопросов, но все они подождут конца трапезы.

Айлин молча поднялась и последовала к умывальне. Вопросы, да, пожалуй, они и были, но после блужданий в тумане часть отпала, а часть перестала иметь значение. Буря в душе улеглась, и осталось только желание разыскать Темного Лэрда. Она сделает то, что он просил, назовет его истинное имя и поставит точку в их странной связи.

Вода освежила, придала сил и бодрости. Исходящий паром бараний пирог поднял настроение. На мгновение Айлин показалось, что она дома. Ведь «дом» — это не стены, это родные люди, дарующие нам свое тепло и заботу. «Дом» может быть даже просто объятьями. Не выдержав, Айлин подошла к сидевшей сиде и обняла ее. Сжала, словно страшась, что та исчезнет.

— Девочка моя, — Эйнслин не выдержала, приникла к дочери, глотая соленые слезы, — как же я скучала!

— Скучала, — эхом повторила Айлин, — и все равно оставила нас, — сказала и сама удивилась тому, что в голосе не было упрека, только обозначение сделанного.

— Не могла, — отозвалась сида. — Садись, ешь, я все тебе расскажу.

И Айлин послушалась. Села, отломила себе кусок румяного пирога, обмакнула его в густой жирный бульон и принялась есть, слушая невероятный рассказ о короле Николасе, объединителе земель, о его детях, женах и борьбе с сидами.

— Вот так и вышло, что мой родной отец был в первую очередь королем, а Николас — любящим супругом. Несовпадение этих двух идеалов и привело к войне. Каждый хотел обвинять. И ни один не желал слушать, — закончила Эйнслин тогда, когда первые лучи солнца протиснулись в комнату сквозь запертые ставни.

— Пойду, отворю окно, — проскрипела сейдкона Тэрлег, а Айлин задумчиво посмотрела на мать.

— Выходит, король Николас расплатился тобой, как первым дитем, за помощь сидов, и ты дочь Лесного царя, правителя сидов и королевы Давины, а я его внучка?

Эйнслин кивнула. А Айлин, сомкнув брови, продолжила:

— Тан Румпель, получается, сын короля Николаса и королевы сидов нечестивого двора? А, значит, наследный принц не только людей, но и сидов.

Эйнслин снова кивнула, а вернувшаяся со двора всеведающая с хитрым прищуром поинтересовалась:

— А какое тебе дело до мальчишки? Он не может править ни одними, ни другими. Потому над людьми главенствует королева без сердца, прикрываясь регентством, а во главе сидов нечестивого двора стоит Кайлех, сестра Румпеля по матери.

Айлин застонала и спрятала лицо в ладонях. Все эти династические переплетения были слишком сложны для дочери мельника. С другой стороны, тут скорее вопрос восприятия. Кем она себя будет ощущать, в того постепенно и превратится. Захочет остаться простушкой из Фортгала — никто и слова не скажет. Такая судьба ничем не хуже любой другой. Но у нее есть выбор — вот что самое прекрасное. Мало, кому в этой жизни позволено стать кем-то иным, а не следовать своему предназначению от колыбели до гроба. Айлин чувствовала, как перед ней простираются три пути. Она может остаться в сиде и обрести вечную молодость, дед будет только рад тому, что внучка предпочла Холмы людям. Она может попросить мать обучить ее сейду, вернуться к отцу и жить, не зная горя. Люди чтут сейдкон и будет у Айлин все, что она пожелает: будь то деньги, уважение или свобода от власть имущих. А может пойти напролом, игнорируя все правила приличия и нормы хорошего тона. Найти мага, выполнить то, что должно. И дальше пусть скажет ей, глядя в глаза, что не нужна. Ведь это раньше она могла спрятаться за щит разности статусов и культур, а теперь не выйдет.

«А ведь еще есть неисполненная плата за сейд. Как бы он ни возмущался, как бы я ни была зла, но магия приняла его слово и мое согласие. Назад пути нет…или есть?»

— Матушка, — Айлин попробовала слово на вкус и зажмурилась от удовольствия. Теперь оно будет ассоциироваться у нее с бараньим пирогом и душистым рябиновым взваром. — А плату за сейд можно как-то изменить или обойти?

— Ты успела дать обещание?

— Да, — Айлин потупила взор, — и теперь мне надо понять, что будет, если обе стороны откажутся от сделки? Золото станет соломой, или обе стороны настигнет кара, или можно поменять одно обязательство на другое.