Чертополох и золотая пряжа (СИ)

«Нужно найти способ поговорить с Айлин. Я хочу знать, по своей воле она за Гарольда вышла или нет. Пусть скажет мне в глаза, как можно ночью клясться огнем, а утром нарушить данное слово. И если мне для этого разговора придется взять замок штурмом, так тому и быть».

***

Мари с удовольствием наблюдала, как разгорается огонь в камине. Пламя и хлеб приняли ее клятвы, сделав женой короля Гарольда, а та гора золота, что напряла Айлин, закрыла рот всем недовольным. Служанка, ох нет, уже королева Семи островов, подняла взгляд-молнию, осмотрев всех присутствующих. Вельможи застыли с причудливыми гримасами на породистых лицах, от чего Мари казалось, словно она не на королевской свадьбе находится, а посреди театрального представления.

«Все равно, лицедеи, моя маска лучше. Вот только ее надо поскорее научиться носить, чтоб прилипла, как вторая кожа, и не смела спадать».

— О чем, дама грез моих, задумалась?

Мари внимательно посмотрела на Гарольда. Красив, как и положено королю. Молод, огромен, рыжебород и крепок. Задержалась на темно-янтарных глазах, пытаясь в них найти отражение сказанного. Но прямой, твердый взгляд ничего не выражал.

«Вот чему воспротивилась леди Айлин. Не пожелала брака без любви. Но я не столь щепетильна, мне вполне хватит статуса и полного стола. А любовь…пфф, тоже мне центр человеческого мироздания! От отсутствия оной еще никто не умирал, а вот от голода пухнут, да. И от сырости в каменных домах кашляют кровью. Как по мне, главное, чтоб Гарольд был в состоянии сегодня любить меня, а остальное приложится».

— Жду не дождусь, мой король, когда все эти льстецы, окружающие вас, разойдутся, наконец, пить то дорогое ромейское вино, что стоит на столах, а вы меня, словно дракон из сказки, похитите и закроете в собственных покоях.

— Одну? — Гарольд довольно щурился. Он привык получать желаемое, но строптивая пряха походила на книгу, написанную восточной вязью. Вроде бы держишь в руках фолиант и миниатюрами красочными любуешься, а прочесть не можешь. Теперь же вязь начала приобретать знакомые и понятные очертания.

— Я надеюсь, вы не будете столь жестоки и смилостивитесь над вашей супругой? — Мари кокетливо улыбнулась.

— Вы достаточно восстановились для этого? — Король вспомнил комнату, запорошенную пеплом, и бледную невесту, которая едва стояла на ногах. «Я отдала свою силу, чтоб выполнить ваше указание, сир», — прошептала она, теряя сознание. В то мгновенье он понял, что собственная алчность сыграла с ним злую шутку. Ему в руки попала настоящая сейдкона, а он так бездарно растратил ее силу. «Ну ничего, кровь детей богини Дану не вода. Такая супруга все равно усилит славный род Хредель. Я желаю много детей. Крепких и здоровых. А если в них еще и магия проснется, так можно будет прибрать земли англов к своим рукам. Все равно они не следят за ними толком».

— Ваша огненная кровь, сир, творит чудеса. Мне стоит коснуться вас, и все внутри горит. Не могу дождаться того момента, когда вы достанете свой меч из ножен. — Мари знала, что говорить мужчинам, как на них смотреть, чтобы удержать и распалить их интерес. Просты, как счет до десяти. К худу ли или к добру, но король оказался из той же плоти и крови, что и любой муж. Вот и сейчас расплылся в довольной улыбке.

Мари, не поднимая ресниц, взглянула на королеву-мать, ежеминутно ожидая какой-нибудь каверзы, но ее величество Гинерва находилась в благодушном настроении. Королева искренне полагала, что ее маневр удался, и нити от всеискусной целиком в ее руках. Осталось их наладить, и кукла сыграет нужную роль. Даже смутное чувство тревоги Гинерва списала на зуд предвкушения.

Наконец, когда пир достиг наивысшей точки веселья, а от танцев подпрыгивали на столе тяжелые серебряные блюда, Гарольд утянул молодую супругу в свои покои.