Чертополох с окраины Уфы. Книга 1 (50-70-е годы)

23.10.Письмо из Сочи: «У нас заметно похолодало. Идет дождь. По-настоящему начали опадать листья. Мы радуемся – наконец-то осень. Наш класс стал выделяться из всей школы. Правда, с успеваемостью неважно, но в остальном превосходит всех. У нас каждый день с 5 до 7 вечера дежурят в школе сильные ученики. Тот, кто что-нибудь не понимает, приходит, и мы им объясняем. Я дежурю в пятницу и субботу. Это помогает, хотя двойки все равно есть, в основном по географии и истории, которые мы не объясняем. На хоре разучиваем «Полонез» Огинского. Девчонки на хоре кричали: «Давайте до вечера учить». Нам очень нравится. Я вышлю тебе слова, раз ты на пианино его играешь»… Жаль, что у нас в школе таких дежурств нет.

24.10. АИ приехала из Москвы сама не своя. Видела ее заплаканные глаза, беспокойно несколько раз спросила, что случилось. Она неизменно без улыбки отвечала, что все нормально. Я не узнавала ее… А ночью мне приснился сон, после которого я опять почувствовала неприязнь к нанайке и маме. Как бы я прихожу домой, выдвигаю ящик комода, а развязный парень достает оттуда красную смородину. Я вижу: у меня все перерыто. Я возмущаюсь, пытаюсь отобрать ягоды, но парень угрожает избить. Я с надеждой смотрю на бабушку: может, возмутится, что чужой человек хочет внучку обидеть. Она молчит; он, вроде, ударил меня. Я с исступленным отчаянием понимаю, насколько я беззащитна, и никто мне не поможет… С такой четкой мыслью я проснулась. Сердце будто остановилось. Мне стало страшно еще и потому, что такое было в реальности в детстве. Мы с Альмиркой пригрозили соседской девчонке отлупить. Ее отец поймал меня у ворот и больно ударил. Плача, я пришла домой. Бабушка и мама заворчали: «Мало стукнул». И соседу сказали, чтоб не стеснялся. Однажды повздорили с дядей, и он ударил меня по лицу. Мамка смеялась и злилась, что он «мало дал». Как-то ударил отчим, мне было 13 лет, потом опять дядя… Каждый раз у меня мучительно сжималось сердце от сознания, что я беззащитна, никто не посочувствует, не пожалеет! И сейчас при воспоминаниях об этом горит душа, спазмы сжимают горло. Где тот мир, где родители добры, нежны с детьми, где та страна светлого детства, которую не знала моя душа? Почему я так беззащитна? Только рядом с АИ я расслабляюсь. Она никогда не будет подкладывать хворост в костер, на котором сжигают человека!

27.10. Мы готовимся к вечеру М. Светлова, я буду петь «Каховку». Вечером столько внимания я получила после выступления. Хотя ужасно волновалась, слишком высоко взяла, слова перепутала. Но после пения в зале захлопали. Послышался какой-то гул. «Слышишь, понравилось», – улыбнулась ВА.

2.11.На перемене меня вызывает вожатая школы и сообщает, что я пою четвертого. По дороге меня перехватывает учителка по пению: «Я тебя никак не могу поймать, – говорит она. – Будешь петь пятого». Иду к ЛФ и говорю: «Мне неудобно выступать на каждом вечере». – «Обязательно выступишь, – улыбается она. – Такой талант открыли»… Днем получила письмо из редакции республиканской газеты «Ленинец», куда я посылала рассказ об Анне Ивановне. Рашида Курбангалеева писала мне, что при первой возможности материал будет опубликован. Обалдеть! Как это важно для меня! Скорее бы напечатали!

4.11. Удивительный день! Пела «Ярославну». Ползала учителей, вдоль стен сидят учащиеся. Танцевальный, которым руководит наша физичка Ольга Александровна Конвисарова, как всегда, выступил блестяще. Певцы, чтецы. Выхожу я. Пою-пою. Баянист начал подыгрывать, я обрадовалась: с музыкой лучше. Но тут бац! Забыла слова. Убежала со сцены! Мне захлопали на «бис» и тут же перестали. Потом многие говорили, что я пела хорошо, но (тут лица становились огорченными) зачем я убежала. Неожиданно в коридоре подходит ко мне женщина с девочкой в галстуке. «Что случилось?» – спросила она. Я недоуменно посмотрела на нее, на девочку: «В смысле?» – «Зачем ты убежала? Потому что он начал играть?» – «А, нет, – успокоилась я. – Просто забыла слова». А какая-то девочка спросила меня: «Анна Ивановна – ваша мама?» – «Нет» – «Вы так похожи».

11.11. Сегодня выяснилось, что у меня пять двоек в четверти будет. Это уже слишком! Еще мечтаю об институте! Бред! Надо забирать документы и мотать из школы, пока не вытурили. Надо искать работу. А как ее ищут? Я спросила у директора, как забирать документы. Он медленно прошел в свой кабинет, сел за стол, пригласил меня сесть напротив. Начал выяснять причину. Я ничего не скрывала. Итог склонился к тому, что я проучусь еще четверть, а потом приму окончательное решение. Забежала к своим подшефным. Аня и Таня плакали, получив двойки по геометрии. Я их обеих успокоила. С подшефными придется расстаться. Ходила к АИ в больницу. Она с грустной улыбкой обняла меня. «У вас жар», – испуганно сказала я.