Чертоцвет. Старые дети

Ионас много вечеров прятался за грудой камней посреди долины, держа за пазухой простыню, чтобы в нужную минуту обмотаться ею и изобразить белое привидение. Однако Леэни и Якоб ни разу не забредали сюда. По вечерам они гуляли либо на краю болота среди кустарника, либо стояли в самом дальнем уголке сада, где стеной росли ели. Якоб и Леэни были трусливы и держались поблизости от россаских строений, они боялись злой барышни из Долины духов, которая в любое время года носила белое развевающееся платье и кружевную шляпу с широкими полями, надвинутую на самые брови, чтобы не слетела, когда она большими кругами носилась над полем. К тому же Ионасу казалось, что прогулки, которые, держась за руки, совершали Леэни и Якоб, становились все короче. Все раньше и раньше поднимались они крадучись на сеновал.

В те минуты, когда Ионасу удавалось сдержать гнев, он не мог не удивляться Леэни: девушка боялась привидений, а в то же время была такой смелой. Разве она не знала, что в виллакуской избе, за шкафом, уже много лет сидит на стуле парализованная Роози; разве не слышала, как случилось это несчастье с непутевой девушкой?

Когда-то Ионас сочувствовал больной Роози, теперь же сердце его ожесточилось.

Поступки взрослых были для Ионаса загадкой. Неужели Леэни действительно считала, что грех не зачтется ей только потому, что она путается с мужем своей родной сестры? Неужели она верила, что Юстина сможет все простить ей и никогда не кинется на нее? Или она полагала, что у Юстины не хватит сил подняться с постели и навести в доме порядок?

После тех вечеров, когда Ионас напрасно сидел на корточках за грудой камней в Долине духов, он долгое время не проведывал мать. Но однажды все-таки переступил порог ее комнаты; кинув Юстине пару неприветливых слов, он недолго, по принуждению, посидел на стуле, а затем встал и ушел, громыхнув дверью. Душу Ионаса до краев переполняла тоска. Злость его приняла новое направление: мать сама во всем виновата. Почему человек не может собрать всю свою волю и подняться с постели! Пусть приказывает и распоряжается. Пусть бранится с Леэни и даст ей почувствовать, что она тут не более чем батрачка. Пусть покажет, что она, Юстина, здесь хозяйка, и потребует от Якоба привезти из города самых знаменитых врачей, даже если придется ради этого снова вернуть хутор помещику. Ионасу Росса не нужна, он не хотел быть будущим и надеждой Россы, оскверненной подобным образом.

Почему они так поносили сыновей арендатора скотоводческой мызы и в их озорстве усмотрели знак, предвещающий гибель мира? Полуистлевшие черепа с мерцающими огоньками свечей в глазницах, стоявшие в ряд на церковной ограде, вся эта выставка иссеченных мечами черепов была безобидной шуткой по сравнению с поведением беспутной Леэни.

И надо же, чтоб эта проклятая Леэни была столь ловка и так легко перебегала по мосткам через болото, не боясь оступиться и упасть в ямину. Где справедливость? Почему молния должна была сделать глухонемым именно Яака?

Плохим людям живется легче, пришел к заключению Ионас.

Он всей душой хотел быть плохим, причинять другим зло и каждому встречному мстить за свое горе.

Раньше, когда Ионаса посылали в местную аптеку, он с замирающим сердцем приоткрывал дверь с колокольчиками и первым делом заглядывал за высокую стойку, чтобы увидеть прекрасную Луизу. Луиза никогда не делала недовольного лица, ласково разговаривала с Ионасом и угощала коричневой, приторной на вкус конфетой. Луиза была для него частичкой иного и неведомого мира, который завораживал и манил. После того как Ионасу открылся постыдный поступок Леэни, он пришел к поразившему его выводу: в глазах отца Леэни была такой же, как в глазах Ионаса Луиза.

Однажды, направляясь в аптеку, Ионас завернул в тряпку ящерицу и положил в карман. Он собирался сунуть проворное животное девушке в ладонь, пусть вскрикнет от страха, чтобы на весь дом стало слышно. Но, увидев добрые глаза Луизы, Ионас растерялся — неужели человек не всегда властен над собой? На обратном пути он ругал себя за то, что не сумел остаться твердым. Но с чего он взял, что Луиза испугается какой-то безобидной ящерицы? А вот если б Луиза рассердилась на него, то могла бы отплатить гораздо страшнее — схватила бы с полки бутылку с едкой кислотой и вылила Ионасу на руку, прямо в ладонь, в которой притаилась ящерица. Тогда наступил бы его черед закричать — мясо отвалилось бы от кости и рука отсохла.

Если б люди стали так мстить друг другу, то весь мир скоро был бы полон увечных.

Как-то, когда Якоб хотел ударить Яву, бабушка-из-баньки крикнула: сын, у тебя рука отсохнет!

Зайдя в последний раз перед тем, как убежать из дома, в аптеку, Ионас просто повернулся к прекрасной Луизе спиной и не сказал девушке ни единого слова. Пусть помучается. Все равно ей не догадаться, почему Ионас так себя вел. Невыясненные положения сильней всего мучают людей.