Чертов ангел

— Отдыхает. Хотя, когда он мне сказал, что ты вышла в окно, я едва его не придушил, — как то странно сказал Антон. Он что, правлда за меня переживал? Оооо, как это мило. Я аж прослезилась ей богу.

— Да меня из дробовика не завалишь, — похвасталась, очень мечтая, что этот балбес не заметил моей расстроганности.

— Это я уже понял, — хмыкнул спаситель и вдруг, порывисто прижал меня к своей широченной груди. И мне вдруг перестало быть страшнои про бандитов идущих по пятам я забыла. Ну конечно. Мой герой избавился и от хвоста. Только вот, что теперь? Что дальше? Он ведь так и не захотел сказать мне правды, а это значит — он враг. — Ты зачем поехала за мной?

— Боялась, что без меня ты не справишься, — всхлипнула я, мажа соплями пахнущий мускусом джемпер Погодского. — Кто — то же должен прикрывать твой тыл.

— Боюсь, что с таким прикрытием долго мне не протянуть, — вздохнул он. — Ладно, прикрывальщица, поехали. Будешь делать то, зачем приехала. Только так, как я скажу. Без самодеятельности.

Я страшная трусиха. Правда. Всегда старалась избегать проблем. Бежала от них, как черт от ладана. Но почему я сую голову в петлю сейчас, ради какого — то, совершенно постороннего мне бандита? Зачем? На эти вопросы ответов я как ни искала, найти не могла. Сидела верхом на байке, позади Синоптика, крепко обняв его за грудь, и не понимала. Мотоцикл замедлил ход возле затрапезного торгового центра. Я непонимающе посмотрела по сторонам. Антон припарковал железного коня и замер, явно ожидая, что я разожму свои судорожные объятия и позволю ему слезть с мотоцикла. Сделала я это крайне нехотя.

— Надо тебя приодеть, — смущаясь сказал обалдуй, пряча глаза. Мне стало тоже странно неуютно. — Пройдемся по магазинам. Выберешь себе что нибудь. А то мои трусы уже на исходе, а драться с тобой из — за бельишка мне не позволяет мужская гордость. Придется мне ходить с голым задом. Да и видеть тебя в этих штанах — выше моих сил.

Я сглотнула липкую слюну. Представив эту сногсшибательную картину, и едва сдержала стон. Надо отказываться от покупок, лишь бы увидеть это воочию. Он явно понял мои мысли, ухмыльнулся, заставив меня покраснеть.

— Пойдем, извращенка.

— Трусы себе буду выбирать сама, — предостерегающе выставила я вперед указательный палец.

— Да, а я то надеялся…

Нет, ну надо же. Он еще и издевается.

Глава 26

Любите ли вы ходить по магазинам? Особенно если за все ваши капризы платит высоченный, красивый балбес, на которого заглядываются абсолютно все особи женского пола, которые имеют глаза. Смотрят и думают «Боже, что рядом с этим богом делает тетка, блестящая безумным взглядом, грязная и одетая как гоблин, в последней стадии проказы»

Ну, наверное так мы с Синоптиком выглядели в глазах окружающих, потому что он то вошел в магазин белья, а мне путь преградил плечистый охранник.

— Куда прешь? — рыкнул он, нависнув надо мной.

— Эта со мной, — хыкнул Погодский. Доставая из кармана пачку долларов, перетянутых резинкой. Резинкой, твою мать.

Папочка мой тоже любил перетягивать «капусту» резинками. Прям тащился. Я как — то попробовала подарить ему портмоне. Пошла и купила после удачного банка гаманок из кожи питона.

— Ты доча не понимаешь, — пожурил меня тогда отец. Лавандосы хрустеть должны в пальцах, как «стиры» меченые. А это, — ткнул он ухоженным пальцем в мой подарок, — баловство одно. Да и животину жалко. Угробили заради дряни этой. Так бывает, доча. Ползешь себе по жизни, хвостом ветки сбивая, а тебе по горлу чик, и все, ты уже в кармане у какого нибудь фраера, в виде дорогого кошелька, и точно знаешь, что отсюда хрен сбежишь уже. И это фаршмачно, я должен тебе сказать.

Прав был папенька, сейчас я чувствовала себя, как тот питон, которого загнали в угол, и главное не понятно за что.

Погодите, это он про меня сказал «Эта». Ну — ну, держись студент, я не прощаю пренебрежительного отношения к своей персоне.

— Даме надо помочь принять вид опрятный и достойный, — донесся до меня голос Синоптика. Я завертела по сторонам головой, надеясь увидеть даму, но поняла, что взгляды продавщиц обращены в мою стороны. На их симпатичных мордашах, похожих как у однояйцевых близнецов, написано выражение брезгливости. Явно думают, кошелки «Господи, что он в ней нашел». И глазки строят моему Антону. Стоп. Почему моему? И почему меня так бесят две эти курицы. Настолько, что я готова глаза им выцарапать, лишь бы они не стреляли ими в оболдуя, масляно им улыбающегося.

— Чай, кофе, минеральная вода? — спросила одна из девушек, так скривив при этом гелевые губки, что я испугалась, что они лопнут.

— Какао с мармеладками, — хлопнула я своими куцыми ресничками, жалея, что не захотела нарастить себе метелки, когда еще была возможность. — И круассан. Вы же не хотите найти в примерочной хладный труп?

— Дайте ей все, что просит, — в голосе Синоптика послышался ужас. Ну, надо же, запугала я парня. Аж стыдно. Хотя, я и не только припадок в кабинке отчубучить могу.