Чертов дом в Останкино

Румянцев дал знак своему офицеру, лежавшему на диване. Пока тот вставал, Веселовский, уже потерявший всякий человеческий облик, лихорадочно пытался понять – кого приказали привести? О чем вообще сейчас речь? Офицер вышел. Потом дверь открылась, и в кабинет влетел мальчик. Авраам Павлович при этом непроизвольно вскрикнул как чайка – резко и жалобно. Это был конец.

Руки у мальчика были скручены сзади ремнем, рубашка изодрана, а лицо застыло как маска.

– Что они сделали с тобой! – вскрикнул Веселовский по-немецки. – Люций! Люций!

В этот страшный момент он понял все. Почему его никто не встречал у дверей? Потому что люди Румянцева схватили привратника, всю прислугу и устроили людям Веселовского допрос. Кто-то выдал его связь с мальчиком из соседней лавки.

– Я не знаю! – Губы мальчика дрожали, и он говорил быстро, захлебываясь: – Мне не сделали ничего, но я боюсь, пожалуйста, скажите, чтобы они меня отпустили!

– Уведи обратно, – приказал Румянцев.

Когда офицер заталкивал мальчика обратно в дверь, не обращая внимания на его жалостливые крики, человек за спиной сказал:

– Видишь, Абраша, от тебя зависит, как теперь повернется дело. Не расскажешь – запытаем. Сначала его на твоих глазах. Потом и тебя. Спешить нам некуда. Тут место тихое, покойное. В погребе полно вина, в кухне – еды. Горничная у тебя смазливая. А может, и мальчиком попользуемся – Румянцев, он, конечно, не такой человек. А вот я… Охоч до всего нового, не скрою. Но есть и другой путь, Абраша. Расскажешь все как есть – отпустим и тебя, и его.

– Как верить? – просипел Веселовский. – Убьете, и концы в воду.

– Отпустим, – сказал человек. – Нам сейчас каждая минутка дорога. Чем быстрее ты расскажешь – тем лучше. Мы ж не за тобой пришли, а за царевичем. Ты нам не нужен. Езжай куда хочешь. Хоть к ландграфу Кассельскому, как собирался. Кому ты теперь опасен.

Человек хохотнул. Вселовский был окончательно сломлен – они знали все планы резидента! Даже самые тайные!

– Вейербург, – назвал он город. – Потом Кремс. Потом – Ашбах. Мелк. Эренборг. И еще… важное… Поклянитесь, что отпустите меня и Люция.

– Тебе что, крест целовать, что ли? – недовольно пробурчал человек сзади.

– Девка, которую царевич привез… Она брюхата.

– Как!

В голосе незнакомца слышалось крайнее удивление.

– Найдите доктора Лазаруса. Он подтвердит.

Сзади послышался звук отодвигаемого стула. Человек обошел стул с Веселовским и встал прямо перед ним.

– Смотри у меня, Абраша, – сказал Петр Андреевич Толстой, прибывший в Вену тайно, и добавил вслед Румянцеву: – Пошлю спросить у доктора. Если он подтвердит, значит, и все остальное – правда. Тогда иди на все четыре стороны со своим полюбовничком. И чтобы я тебя больше нигде и никогда не видел. А уж Петр Алексеевич про твои художества узнает.

Потом он наклонился к самому уху Веселов-ского:

– А может, и не узнает, если откупишься от меня, понял ли?

– Понял, – прошептал бывший резидент царя.

Вена. 1717 г.

Дворец вице-канцлера фон Шенборна

Гуго Шлегель внимательно следил за хозяином. Граф фон Шенборн сидел, опустив свой массивный второй подбородок на кружевной воротник, и меланхолично вертел в пальцах изящный золотой ножик для разрезания бумаг. Гуго ждал. Страх, который он испытывал перед своим величественным хозяином двадцать лет назад, давно сменился верностью младшего старшему, хотя по возрасту они не особенно отличались.

– Так-так, – пробормотал вице-канцлер. – Несчастный Веселовский. Знаешь, он ведь приезжал ко мне, чтобы предупредить о приезде русских. Ты опередил его всего на полдня с новостью.

Шлегель кивнул. Он сидел с прямой спиной, сложив искалеченные руки в перчатках на коленях. Другому слуге ни за что не позволили бы скрывать свои руки при хозяине, но фон Шенборн лично разрешил Гуго не снимать перчаток – может быть, ему претил вид исковерканных пальцев. А может, не хотел вспоминать обстоятельства, при которых это произошло.

– И кто же тот вельможа? – спросил сам себя вице-канцлер. – Что за напасть. Впрочем, если он действительно большой человек, то непременно обратится в канцелярию. Вероятно, он привез послание от царя, иначе зачем было бы присылать сюда человека его ранга? Вена и так наводнена сейчас русскими шпионами и подкупленными ими людьми.

– Что делать с царевичем? – спросил Гуго.

– Да, это проблема. Если они выбили из Веселовского все, что он знает или может знать, то царевичу глупо было бы оставаться в Эренборге. Царь определенно знает, что его сын приехал в Вену, тут ничего не поделаешь. Императору ничего не остается делать, как притворяться, будто это – внезапный частный визит. И что он совершенно не собирается предоставлять царевичу убежище, а уж тем более потакать его планам дождаться смерти отца, чтобы потом поставить его на престол и сделать Россию своим протекторатом. По правде говоря, император Карл вовсе не собирался ничего такого делать. Все это – планы принца Евгения.