Чертов дом в Останкино

– Герр Шлегель, – сказала она. – Что вы будете делать, если они вдруг появятся?

– Не если, а когда, – ответил он ей, не поворачиваясь.

– Вы уверены?

– Я видел этого вашего Румянцева. Он не остановится ни перед чем.

Фрося пожала плечами, отодвинула от стола стул и тяжело села, также глядя в окно.

– Так что вы будете делать?

Гуго указал им на дом на другой стороне улицы – приземистый, в два этажа, с потемневшей черепичной крышей.

– Вон там я снял комнаты для пяти своих человек. Они по очереди дежурят. Если я махну платком, они схватят заряженные мушкеты и приготовятся стрелять.

– Прямо здесь, в Неаполе? Посреди города?

– У меня есть бумага от вице-канцлера, позволяющая сделать это.

– Но местная полиция…

– А, – Гуго презрительно отмахнулся, – итальяшки не пикнут, покажи я им бумагу из Вены.

– Они не любят вашего императора.

– Конечно. Но и императору не требуется их любовь. Только подчинение и налоги.

Мать Паолы все же принесла бокал лимонада. Фрося не взглянула в ее сторону, но бокал взяла с подноса.

– А если я прикажу вам ничего не делать? – спросила она спокойно и отпила глоток.

Тут Гуго впервые посмотрел на нее с удивлением:

– Вы? С какой стати?

– Я неправильно сказала. Если сам царевич прикажет не вмешиваться?

– Мой господин – вовсе не ваш царевич. Я исполняю приказы вице-канцлера фон Шенборна.

– Но Шенборн далеко.

– Все равно. Мне приказано скрывать местопребывание царевича, хотя он делает все, чтобы его нашли.

– А если его найдут? – спросила Фрося.

– Я должен буду перевезти его в другой город.

– Вот ведь пень! – по-русски сказала женщина.

– Что?

– Вы со своим рвением можете больше навредить царевичу, чем помочь.

– У меня нет приказа помогать царевичу. – Гуго стал злиться. Его раздражало присутствие этой русской бабы. Фон Шенборн говорил, что она из простых, чуть ли не крепостная. Поэтому при первой встрече в Триесте, где Гуго нагнал экипаж царевича, он никак не мог соотнести информацию про эту любовницу беглого русского принца с изящной фигуркой, одетой в мужской костюм. Вот и теперь, уже в женском платье, она смахивала скорее на дворянку, чем на простую девку. Что за черт! Может, она понабралась ума в постели царевича? Не исключено! Хотя чему можно научиться у такого вечно ноющего пьяницы, как Алексей? Хоть он и представляется здесь, в Неаполе, имперским офицером, от него за версту разит русским – даром что местные до сих пор не видали других русских. Гуго снова стал смотреть на улицу, надеясь, что девка скоро уйдет к себе наверх.

– Вечером я иду в оперу, – сказал Фрося. – Но царевич останется. Так что вы можете торчать тут сколько душе угодно.

Она оперлась на столешницу и поднялась.

– Когда капитан Румянцев появится здесь, – сказал вдруг Гуго, – я не буду ждать. Приказ стрелять будет отдан мной тут же. У капитана передо мной должок. Мы убьем ваших офицеров, а потом отправимся дальше. Вы видели Мантую, Флоренцию и Рим. Но не были еще в Милане. Или в Венеции. Впрочем, конечный пункт будет не там.

– Где?

– Так я вам и сказал!

Фрося яростно фыркнула и пошла к лестнице. Немногочисленные посетители, уже привыкшие к этой парочке, не обращали на нее никакого внимания.

– Принесите лед ко мне наверх, – сказала Фрося, проходя мимо жены хозяина. – И пришлите свою дочку, мне надо переодеться.

Вена. 1717 г.

Дворец фон Шенборнов

Гостя провели на веранду, глядевшую прямо на небольшой сад, огороженный стеной. В центре Вены такую роскошь могли позволить себе только приближенные императора, да и то большинство предпочитало строить свои дворцы за стенами города, у земляного вала, среди парков.

На веранде стоял накрытый стол. Трое слуг в ливреях замерли около большого окна. Петр Андреевич подошел к каменным перилам, оперся на них руками, но потом взглянул на ладони – нет, чисто!