Чертов дом в Останкино

Иван Андреевич медленно показал обе руки. Черт. Теперь точно перепутает. Вдруг он заметил, что Крюгер за спиной Афанасия задвигался, заерзал. Стал медленно переворачиваться на бок.

– Что? – спросил кучер и обернулся: – А! Живуч, скотина! Ничего, это мы сейчас.

Он качнул гирькой кистеня и шагнул в сторону драгуна, но тут грянул выстрел, выплеснулось облачко порохового дыма, и Афанасий припал на левую ногу. Застонал, затряс головой – так сильно, что шапка снова слетела в грязь.

– Урод! – процедил сквозь зубы кучер, сделал несколько быстрых шагов, причинявших ему мучительную боль в простреленном бедре, и с размаха саданул по голове лежавшего Крюгера. Чавкнуло, хрустнуло, ноги драгуна задергались в агонии. Афанасий ударил его с замахом снова и снова, пока ноги не перестали дергаться.

Этого времени вполне хватило Крылову. Как только прозвучал звук выстрела, он живо, не давая себе времени испугаться, повернулся лицом к замку и третий рычажок перевел на четвертую позицию. Потом схватил тот, что означал букву Р, Рцы, и потянул его вниз – на третью дырочку. И с ужасом понял, что рычажок закис. Он не поддавался! Уже в который раз холодный пот выступил на лбу Ивана Андреевича.

– Ты чего там? – раздалось за спиной.

В сердцах Крылов ударил по рычажку кулаком сверху вниз, ободрав кожу, с ужасом думая, что сломает, но – чудо! – с щелчком тот опустился на одну позицию, а далее поставить его на третью было уже не сложно. Внутри замка громко щелкнуло.

– Стоять! – закричал кучер за спиной. Припадая на раненую ногу, он поковылял к Крылову.

Иван Андреевич ухватился за ручку калитки своей перемазанной в грязи рукой и рванул… Бесполезно! Он чуть не вывихнул себе кисть.

– Стой, паскуда! – послышался тонкий тихий свист – это гирька кистеня пришла в движение.

Дубина! Не на себя, а от себя! Крылов навалился на дверь, и та медленно начала раскрываться.

– Убью! – вопил Афанасий.

Крылов давил со всей силы. Дверь буквально вросла с той стороны в нанесенную, намытую дождями и снегом землю. Наконец образовалась щель, достаточная для его массивного тела. Обдирая живот и спину, потеряв несколько пуговиц, Крылов протиснулся на другую сторону и сразу же стал толкать дверь обратно – чтобы закрыть. С той стороны что-то гулко ударилось в толстые доски – вероятно, запоздалый кистень. Дверь шла туго, а потом вдруг дернулась в обратную сторону. Крылов услышал тяжелое дыхание – Афанасий навалился всем телом, отжимая дверь обратно.

– Не уйдешь, сука, – хрипел кучер. – Врешь, от меня еще никто не уходил.

Иван Андреевич не отвечал, а просто давил и давил. Но хотя Афанасий был ранен, все-таки сила его была поистине звериной – с отчаянием Крылов понимал, что проигрывает. Сколько бы он ни пыхтел, сколько бы ни подпирал из последних возможностей свою сторону двери, она потихоньку все-таки раскрывалась.

Афанасий закашлял смехом.

– А! – прохрипел он. – А!

В этот момент Иван Андреевич понял, что сил у него больше нет – только отчаяние и покорность. Он отшатнулся от двери, упер руки в колени и приготовился принять последний бой – короткий и смертельный, как он был уверен. Здоровая лапища Афанасия просунулась в щель.

Выстрел был негромкий, но сквозь приоткрытые створки все же вплыло небольшое облачко дыма. Афанасий снова кашлянул, потом захрипел. Рука исчезла. Крылов все так же стоял, не понимая, что произошло.

Агата!

– Откройте пошире, – раздался вскоре ее голос. – А то он разлегся, пройти нельзя.

– Сейчас, – крикнул в ответ Крылов. – Сейчас. Отдышусь. Чем вы его?

– У меня тоже есть пистолет, знаете ли, – ответила она. – Не такой большой, но если стрелять прямо в затылок… Откройте же, Иван Андреевич.

– Сейчас!

Он тяжело разогнулся и подошел к двери. Выглянул через щель. Афанасий лежал на земле. Чуть дальше стояла Агата Карловна, держа двумя пальчиками небольшой пистолет – будто это была дохлая мышь.

– Ну же? – сказала она.

Крылов кивнул. Он незаметно покосился на рычажки замка – они снова стояли ровным рядком вверху. Вероятно, механизм возвращал их в исходное положение. Крылов вернулся к двери со своей стороны, отошел на шаг, а потом ринулся на нее, выставив плечо вперед. Удар был болезненный, но дверь резко захлопнулась. Щелкнул замок.

– Эй! – глухо прозвучало с той стороны. – Что вы?..

Иван Андреевич, держась за ушибленное плечо, поморщился и повернулся наконец лицом к тому месту, которое было его целью. К обители. Она стояла внутри квадрата стен прямо перед ним.

Санкт-Петербург. 1844 г.

Крылов замолчал. Федор Никитович повернулся к нему.

– И что? – нетерпеливо спросил он, покусывая кончик пера. – Что же дальше?

– Ничего, – спокойно ответил Крылов.

– Как ничего?

– Не было никакой обители!

– Не было? – пораженно спросил доктор.

– Ну, раньше определенно была. Однако прошли десятилетия. Все, что я видел, – закопченные развалины. Вероятно, молнии несколько раз били в стоящий рядом дуб, в крышу. Случился пожар – а никто не мог потушить, поскольку не мог добраться.

Галер лихорадочно начал рыться в исписанных бумагах.