Чертов Лоб (СИ)

Мысль до изумления странная, но ничего иного мне попросту не приходило в голову. В тот миг, полностью убежденный в своей правоте, я с великим энтузиазмом пролистал множество статей о морских звездах, лишь разочаровавшись от пустой потери времени. Сложить воедино сибирскую реку, отметки над уровнем моря и обитателей подводных глубин, естественно, не удалось. Уверен, вся собранная информация каким-то образом могла быть вытянута в строгую линию, но сейчас, не имея важных элементов, моя мысль выглядела форменным бредом умалишенного кретинского идиота.

Вскоре в город вернулась моя ненаглядная ненавистная семья. Сын и дочь заметно подросли и похорошели. Мерзкие потомки скоро перегонят меня и вообще вымахают ростом с телевизионную вышку. Жена располнела совсем немного, но в ошеломляюще удачных местах своего тела. Очаровательная молодая женщина. Сменив обычное безделье на отдых, супруга ярко расцвела. Толстая глупая корова. Загорелые, улыбающиеся, красивые, искрящиеся, веселые. Обняв и поцеловав каждого, я сделал шутливую попытку взять на руки всех троих одновременно. Когда это не удалось, мы смеялись как ненормальные и не могли остановиться, пока к нам не подошли парни из службы охраны аэропорта. Убегая по залу ожидания, мы с сыном отстреливались с помощью пальцев и надутых щек, а наши любимые девочки визжали намного лучше героинь заграничных боевиков. Вакханалия обезумивших обывателей, принесу себе соболезнования за подъем, всколыхнула закованную в сухие параграфы жизнь аэропорта. Таким легким, свободным, наполненным простого тайного смысла, я себя не чувствовал никогда в жизни. От жуткого идиотизма, который мы творили в зале ожидания, мне вдруг захотелось избить до смерти всю троицу шалопаев, прикончить на месте, разорвать на куски.

Потратив полные выходные, я нанял грузчиков, которые перевезли наши вещи со старой на новую квартиру. Оголтелая бездумная суета супруги, яростное оживление сопливых потомков вызывали у меня досаду и раздражение. Сколько на них всех уходит, сколько еще потребуется денег! Кто-нибудь из них знает, каким трудом, каким напряжением воли достаются мне деньги? Лентяи! Кто-нибудь из них знает, как больно морским звездам, которых выбросило на берег Томи приливной волной? Лодыри! Кто-нибудь из них знает, как надоедливо и страшно звучит сталь по скалам Чертового Лба? Счастливая улыбка не сходила с моего заледенелого лица. Со смирением обреченного на семейную жизнь до самой смерти я расплатился за заказанную мебель, буквально источая радушие и терпение, помог жене разобраться с недавно купленной для нее машиной. Примитивные житейские хлопоты то несказанно радовали меня, то оскорбляли достоинство и разум.

Расплакавшись, зима сбежала из Сибири. Наступившая весна не прошла, а без церемоний рухнула в бездну прошлого. По-взрослому разгоревшееся лето застало меня в одиночестве, за компьютером. Потрясающе грамотно торгуя на бирже все последние месяцы, я совершенно не видел радости в постоянно растущей, буквально валом накатывающей прибыли. Вероятно, когда денег много, элементарный процесс их зарабатывания становится слишком обыденным делом, не приносящим удовлетворения.

Сознание мое стало напоминать калейдоскоп. То меня необоримо тянуло к семье, то хотелось скрыться от всего мира, оказавшись в глухом темном углу. То хотелось говорить и слушать музыку человеческой речи, то погрузиться в абсолютную тишину, то ехать на берег Томи, чтобы помочь заржавевшим на солнце морским звездам. В какой-то момент, абсолютно не в состоянии перебороть внезапного справедливого гнева, в приступе холодного бешенства я закрыл все позиции по акциям "Нефти Росинского". Туманная даль поманила меня к себе, обещая баснословные прибыли четко оформленными, размытыми, лживыми, честными до неприкрытого безобразия мыслями.

Дальше жизнь моя менялась очень стремительно, как горный поток устремляясь вперед, кружилась в водоворотах, била в каменные клыки, ниспадала с уступов. Околдованный невнятной ясной идеей, одурманенный растерянностью, с абсолютно солнечным рассудком и чуть ли не в забытьи я встретился с женой, видя ее то полностью чужой, фальшивой, то единственной, любимой. Вместе мы опустошили оба брокерских счета, переложив мои, заработанные тяжелейшим напряжением воли, мои деньги нашей бесценной семьи на имя вызывающей отвращение, желанной малознакомой бездельницы. Расставаясь, я влепил жене увесистую пощечину, горячо расцеловал, клятвенно пообещав завершить последние дела и сегодняшним вечером навсегда вернуться в родной дом, к родным мне людям. Затем я отправился в Осиновку, имея твердое намерение помочь морским звездам, которых выбросило на берег мощнейшим штормом.