Чёртов мажор (СИ)

— Потому что золушка превратилась в тыкву. Потому что ночью все кошки серые. Потому что утром наступает… не знаю, рассвет и бла-бла — придумай сам. Блин, — я замолкаю и осмысливаю, что сказать дальше, чтобы быть максимально честной. — Слушай. Это всё было явно лишним. Твой спермотоксикоз не имеет ничего общего к чувствам, как и моя взыгравшая тут ностальгия. Я трахнула того мальчика, которого любила десять лет назад, но давай на этом остановимся. Когда ты всё вспомнишь и придёшь ко мне с этим — мы поговорим и решим, что делать дальше, хорошо?

— Ты не в себе?

— В себе.

— Больная.

— Ничего нового не услышала.

— Это ненормально.

— Да что ты?

— Блин… И что мне делать?

— Жить дальше. Приеду вечером. У меня дела.

— Чем я заслужил такое твоё отношение?

— Да ничем, — я пожимаю плечами, не понимая сути вопроса. — Мы давно так общаемся. Ты просто всё забыл. Прости, но у меня нет оснований сейчас переобуться и броситься к тебе на шею. Я знаю — я должна помогать, но я не психолог. И это явно провальная история, верно? Всё, чего я добилась — секса. Мне кажется, в рамках твоего излечения — это провал…

— Надеюсь, тебе понравилось. Можешь валить, — фыркает он и кивает на выход.

Мне не обидно, это то, чего я хотела. Относительно мирного и не сопливого побега. Киваю, быстро принимаю душ и, не высушивая косичек, одеваюсь.

* * *

По субботам в клубном ресторане наплыв, и по субботам же мы с подругами там обедаем. Когда Ника берёт сахарницу в руки, я привычным жестом прикрываю чашку и долго хмурюсь. В любой компании, с любыми людьми я всегда боюсь одного и того же — сахара в кофе. Нет, это не катастрофа, если кто-то его бросит и я сделаю несчастный глоток, но привычка въелась в меня так глубоко, что сама управляет мышцами. С Марком я этого не боюсь до сих пор, и это не удивляет, просто селит в мозгу какое-то иррациональное зерно: за своей спиной я ощущаю нерушимую стену.

И кто эта стена? Марк? Я вас умоляю…

Я внимательно оглядываю присутствующих в попытке отвлечься, внутри что-то недовольно ворчит, ворочается. Почему-то становится стыдно, но это приходится игнорировать. Проигрываю в голове наши с Марком разговоры и почти краснею.

— Ты чего? — голос Саши подозрительный.

— Она прям покраснела, — кривовато усмехается Ленка.

— Ничего, сейчас вернусь.

Я встаю из-за стола и бегу в туалет, где долго умываюсь холодной водой, потому что меня мутит от собственной глупости. Две навязчивые мысли: прошедшая ночь и слова, сказанные Марку. От одного бросает в жар интимного характера, от другого в стыд.

— Ты чего? — Ника заходит в туалет и опирается локтями о мойку рядом с той, что заняла я.

Заглядывает мне в глаза, касается щеки, чтобы привлечь внимание.

— Не знаю… Я… что-то неважно себя чувствую.

— Идём. Идём, давай, хватит себя жалеть, — и Ника тащит меня из туалета, так и не дав обдумать то, что со мной происходит.

Я снова сижу за столиком, а сосущее чувство неопределённости мешает расслабиться. Внутри всё свербит, меня просто накрывает этим ощущением стыда и… похоти — да, я произношу про себя это слово. Голова забита до отказа, и слова девчонок не лезут в уши.

— Стоп! Неля! Вернись к нам! — Саша щёлкает перед моим носом пальцами.

Я смотрю на подругу и тупо моргаю. Саша — домохозяйка-феминистка, так мы это в шутку называем. Она за равноправие и независимость, но варит каждый день борщ и моет полы в ущерб своему творчеству и свободному времени. Мы часто обсуждаем её вопрос и никак не можем понять, кто прав: она или радикально настроенная Ника. Саша потрясающе красивая и дерзкая, у неё оливковая кожа и густые рыжие волосы, а ещё то, что я бы назвала неконтролируемой сексуальностью. Даже в трениках и майке она хороша.

— Да-да…

— Поясни!

— Да не знаю, что-то меня штормит…

— Ты ему дала-а-а! — воет Ника, и я краснею, чуть ли не впервые в жизни вот так откровенно, даже чувствую это жжение в щеках.

— Та-а-ак! — тянет Саша, а Ленка закатывает глаза.

— Хватит! Мне стыдно!

— Мы видим, — Ника полна энтузиазма и готова грызть эту новость, как собака сладкую косточку. — Чего стыдно-то?

— Я нагрубила с утра и…

— И что? — ухмыляется Саша.

Сама она покорная жена, пока всё по её. Стоит мужу сделать шаг в сторону — и она закрывается в себе и сосёт энергию ото всех, как вампир. Саша не умеет производить положительные эмоции, она их только отчаянно потребляет и хочет с каждым разом всё больше, как наркоманка, потому рядом остались только те, кто может её удивить даже спустя годы.

— Я не знаю. Сейчас всё время вспоминаю этот его взгляд… Он такой был растерянный, что ли… Он не помнит… и…

— Нель, ну ты же от него ушла. Значит, был повод, — Саша улыбается.

Да. Она всё время это говорит. Повод.

Этим Саша может объяснить почти всё.

Измена — значит, был повод.

Развод — значит, был повод.

Ничего не бывает на пустом месте.

— Тебе плохо без него, только честно? — вопрос Ники не застаёт врасплох, я думаю об этом. — Вот сейчас ты в доме одна. Тебе плохо?