Чёртов мажор (СИ)

— …И как это вышло? — услышала мамин голос за дверью — она всерьёз решила на меня давить, даже когда я в туалете. — Нет, ты мне просто объясни, я не понимаю. Я так тебя воспитывала? — Нет. — Это чёрна… чёрная неблагодарность, и ты это знаешь! — Да. — Ты ко мне шла, что думала? Что мама по голове погладит? — Наверное. — Ну конечно… Я всё отдала… всю душу мне выели… Серёжа… — Да, выели, мама. — Я тут одна. Я тут одна. Я тут одна… — Одна, мама. — Не верю, не верю! — Я тоже, мама. — Я устала тебя прощать, Неля!

За что? Я не понимала. Я была ей идеальной дочерью, которую ещё поискать. Ей нужно было меня простить только за то, что я — не Серёжа.

* * *

Оказавшись в твоей машине, я легла на заднее сиденье и свернулась клубочком, спрятав голову под твою кофту. Я не плакала и не ныла, но вся пустота и всё безразличие, что копились весь день, превратились в острые шипы, что прорывали мое тело. Я будто вся стала колючей. Ветер из приоткрытого окна целовал израненную кожу, как ты месяц назад, и мне стало горько от того, как давно это было. От того, что лето заканчивается. От того, что мы с тобой наделали.

— К папе?

— А варианты?

— Ты можешь поехать ко мне.

— А папенька?

— Поймёт. Я ему понравился.

— Неудивительно, — ты слышал безразличие в моём ровном голосе.

— Почему?

— Ты очаровательный болтун.

Ты рассмеялся. И мне стало жаль, что не видела твоего лица. Что ты сейчас далеко, и я не могу коснуться тебя. Я так давно тебя не обнимала и очень этого хотела.

— Марк… — Ты ехал по центральной улице, я вытянула ногу между сиденьями, и ты её поймал, уложил к себе на колени. Вёл одной рукой, а другой гладил мою щиколотку, и я старалась изо всех сил не чувствовать во всём этом невесомую нежную магию.

— Неля….

— Что?

— Что ты решила?

— Не знаю. — Губы как под анестезией, а кожу стянуло от слёз.

— Мама?

— Сказала, что Бог меня так наказал.

— Не слушай её.

— Хорошо. Хорошо…

Я знала, что ты будешь со мной, что бы я ни решила, будто за спиной выросла стена. Мне показалось, что ты уже взял мою жизнь под свой контроль, если можно это так назвать. Ты будто был готов меня защищать и оберегать, будто сразу на берегу обещал, что решишь любую проблему. О чём ещё мечтать? Чего хотеть? Мне казалось, что нечего.

— Марк, чего хочешь ты?

— Не испугать тебя, — просто ответил он, и я напряглась. Странный ответ, но он оказался изящным и очень приятным.

— А этот… ребёнок?

— Нель, — ты сжал мою щиколотку, — я не буду говорить тебе, что между нами уже любовь. Но внутри что-то щёлкает, когда смотрю на тебя. И мне тебя просто убить хочется, но и поцеловать тоже. Я месяц тебя не целовал и, кажется, соскучился по этому. Я не очень хорошо тебя знаю, но определённо понимаю куда больше, чем должен бы, по идее. Я успел в тебе разобраться за пару дней, и это удивительно. Правда. И ты, должно быть, решила, будто я просто трахнуть тебя хотел, но… всякий раз, как я брал телефон, чтобы тебе позвонить, мне казалось, что нужно остановиться, что я творю какую-то дичь, а потом звонил. И понял, что нет, ничего такого я не хотел. Ты мне правда… нужна, наверное.

— Я… — замолчала, на глаза наворачивались слёзы. По радио прокручивали Мику Ньютон с какой-то супер грустной песней про лошадей, нагнетая обстановку.

День, когда я узнала, что у меня родится ребёнок… оказался таким печальным, что я запомнила ощущение от него надолго. Очень-очень надолго. Я не знала тогда, что тебя полюбила, но знала, что тебе доверяю.

Ты привёз меня к папеньке, помог подняться и остановился перед дверью, чуть склонив голову и давая мне, перепуганной, шанс отступить. Я не отступила, и ты медленно, очень медленно приблизился к моим губам и сладко поцеловал. Я захлебнулась, потому что твои губы казались ужасно мягкими. Они будто обволакивали меня, и мир стремился только к этому ощущению.

— Спасибо, — шепнула я.

— За что?

— За поддержку…

А потом вышел папенька и позвал нас пить чай. В этот момент будто где-то забрезжила надежда. Знал бы ещё папа обо всём, но после мамы я ни за что ему бы не признала вот так сразу. Я ничего ещё не решила, и всякий раз, как представляла то один, то другой вариант развития событий, сжимала под столом твою руку.

Почему в итоге Соня родилась?

Потому что наутро после этого вечера первое, о чём я подумала — не хочу быть такой, как мама. Моя меланхолия была чёрной, а мысль о том, что я смогу сбежать из этой семьи, захлебнувшейся горем и не желавшей от него отмыться — светлой.

— В общем, у тебя явно создалось обманчивое впечатление о моей семье, верно?

— Ну, смотря какое ты считаешь правильным… Твой отец мне денег за аборт предлагал.

— О, ну это он может. Не бери в голову, я уверен, что он уже об этом жалеет. Они не душки, но отличные родители.

— А как же… Ты мастер ссор с родителями и снимаешь у них квартиру…

— Ну про квартиру — это вполне логично. Я взрослый человек, должен сам себя обеспечивать. Про ссоры, это, скорее, я так себе сын. Был у меня период в жизни, когда, ну, мягко говоря, был не фонтан. Всё время во что-то влипал…