Чертов нахал

Тем не менее это вовсе не означало, что я не буду использовать любое дарованное судьбой преимущество. Просто надо осторожно использовать эти возможности, действуя осторожно и продуманно.

Принимая душ, я старался вспомнить те вещи, которые заставляли сиять глаза Обри. В первый раз я увидел блеск в ее глазах во время обеда в ресторане, когда я кормил ее кусочками еды со своей тарелки. Вредный жирный омлет и сосиски были обильно политы «петушиным» соусом «срирача», а все мои мысли были заняты тем, что я никогда не смогу наслаждаться едой в одиночку после того, как видел, как эта женщина ест из моих рук. Кроме того, я был совершенно уверен, что она без ума от моего австралийского акцента. Думая об этих двух маленьких преимуществах я простоял под душем немного дольше, чем планировал. Ну, вот, наконец, я готов к свиданию за завтраком. Боже, я был чертовски голоден – и больше всего на свете я изголодался по Обри.

Я заскочил в магазинчик деликатесов и выбрал кое-какие вкусности, необходимые для австралийского завтрака. Прежде чем уехать из дома, я захватил кое-какие продукты из запасов моей сестрицы. Сложив все в большой бумажный пакет с продуктами, я направился в «Старбакс» пораньше, чтобы до прихода Обри решить с Мелани вопрос о принесенном угощении.

– Что-то вы сегодня припозднились. – Мелани достала бумажную кружку и приготовилась писать на ней название напитка для баристы, стоявшего за ее спиной.

– Не могла бы ты приготовить два таких напитка? Я сегодня встречаюсь кое с кем за завтраком. – Моя довольная улыбка говорила сама за себя, и Мелани сразу поняла, кого я имел в виду.

От удивления она вытаращила глаза. Похоже, девушка за меня действительно переживает.

– Это значит, что сегодня вы пьете кофе с ней, а не просто оплачиваете для нее завтрак?

– Угадала.

Она захлопала в ладоши.

– Так и знала! Ричард, конечно, отличный парень. Но вы другой. Вам удалось вытащить на свет божий ту часть души Обри, которую мы раньше никогда не видели.

Я тешил себя надеждой, что это была настоящая Обри, но она все еще скрывала от меня, что стала прежней. Интересно, подозревал ли старина Дик, что моя девочка любит хорошую драчку и далеко не такая уж непорочная святоша, как кажется. Я готов был поклясться, что этот придурок и понятия об этом не имел.

– Послушай, Мелани. Ты не будешь возражать, если мы сегодня позавтракаем кое-чем, что я принес с собой. Специально приготовил, чтобы порадовать Обри.

– Разумеется, не буду. На здоровье, ешьте все, что хотите. И вообще, поступайте, как считаете нужным.

– Спасибо, Мелани.

Я выбрал самое уютное место – небольшой столик в углу с двумя довольно потрепанными коричневыми кожаными креслами. Придвинув кресла поближе друг к другу, я принялся раскладывать угощение. Обри появилась ровно в девять.

Я встал, когда она приблизилась к столику. В этот первый момент было заметно, что мы оба смущены. Мне хотелось наклониться и поцеловать ее, хотя бы в щеку, но я вовремя заметил, что все ее тело напряжено и она явно нервничает.

– Доброе утро, – кивнул я.

Обри через силу улыбнулась и выдавила из себя:

– Привет.

Я жестом указал на столик за моей спиной.

– Вот, я уже заказал кофе и к тому же принес кое-что нам с тобой на завтрак.

Она села в кресло.

– И что же это такое?

– Это настоящий австралийский завтрак. Я все это принес с собой. Мелани была так добра, что позволила мне эту вольность.

Обри через плечо бросила взгляд туда, где за кассой стояла Мелани, которая вместе с двумя другими девушками с широкими улыбками на лицах откровенно наблюдала за этой сценой. Обри закатила глаза, снова взглянув на меня.

– Можешь мне объяснить, что пытаешься мне скормить?

Я ухмыльнулся. Обри нахмурилась.

– Нам надо установить основные правила игры.

– То есть ты с ходу программируешь меня на их нарушение?

– О чем это ты говоришь?

– Ты же знаешь, если ты устанавливаешь правила, я ничего не могу с собой поделать, и у меня сразу же возникает импульс их нарушить. Что поделаешь, такова моя природа.

– Итак, правило номер один. Никакого нарушения правил.

– Ну, это уж слишком. Получается, если я нарушил правило номер четыре, значит, я нарушил не одно, а два правила. Ты заходишь слишком далеко.

– Я могу уйти.

– Зачем же тебе уходить? Мне больше всего на свете нравится, когда ты заходишь слишком далеко.

– Можешь уйти ты.

– Почему бы нам, наконец, не покормить тебя? Думаю, ты такая раздражительная именно потому, что еще ничего не ела.

– Замечательно. – Она бросила взгляд на еду, разложенную на столе, и облизнулась.

Вот черт! Это будет сложнее вынести, чем я думал.

Я поднял тост, намазанный густой пастой темно-коричневого цвета, чтобы она могла получше рассмотреть его.

– Это называется веджимайт[15]. Австралийцы от него без ума. – Надо сказать, уехав из Австралии, мы с сестрой поняли, что есть некоторые связанные с ней вещи, с которыми невозможно расстаться.

– Выглядит как-то подозрительно….

– Согласен, но только в том случае, если ешь его в чистом виде. А вот если намазать сверху маслом, то эта паста приобретет просто фантастический вкус, голову даю на отсечение.