Чертов нахал

Я протянул ей маленький кусочек тоста. Она попыталась было взять его пальцами, но я отдернул руку, чтоб она не могла достать.

– Согласно австралийской традиции, веджимайт принято есть из рук. Его обычно предлагают новым друзьям в знак дружбы. – Разумеется, эту часть я полностью выдумал. Однако я пропустил поцелуй в честь встречи, и это упущение надо было чем-то компенсировать.

Она покачала головой, но было видно, что все это ее забавляет.

– Ну, хорошо. – Обри закрыла глаза и открыла рот.

Боже мой. Эта женщина создана мне на погибель. Два года разлуки. И теперь я мог любоваться той, о ком все это время мечтал, а она сидела с закрытыми глазами, словно в ожидании моих ласк, и приоткрытым ртом, накрашенным блестящей помадой. А я-то думал, что тюремное заключение было мне ниспослано судьбой для того, чтобы научиться воздержанности.

В отличие от многих американцев, Обри веджимайт пришелся по вкусу. Руководствуясь каким-то неведомым чутьем, я знал, что так и будет. Мы слопали все угощенье, что я принес, перебрасываясь ничего не значившими репликами, чтобы избежать выяснения отношений. Я знал, что завоевать вновь ее доверие можно, лишь показав, что значит для меня Адель. Мне так хотелось излить Обри душу, ведь откровенность порождает доверие, как учит доктор Фил[16] – американский психолог, писатель, ведущий телевизионной программы «Доктор Фил», где дает советы по проблемам межличностных взаимоотношений и жизненной стратегии). Ток-шоу доктора Фила было рекомендовано для показа обитателям тюрьмы и пользовалось среди них немалой популярностью.

– Когда мы с Адель были маленькими, я очень любил подшучивать над ней, иногда весьма жестоко. То прикручивал ее ночью скотчем к кровати так, что она не могла утром встать. То обматывал пищевой пленкой унитаз, и она писала на пол. Прятался под ее кроватью и ждал, пока она не уляжется спать и не погасит свет, и тогда выскакивал с диким воплем, пугая ее до смерти.

– Какой ужас! А я-то в детстве так жалела, что у меня не было брата.

– Вот таким я был гадом. Но однажды она мне отомстила. – Я протянул Обри последний кусочек тоста, и она покорно приняла его. Должен признаться, я не мог не позлорадствовать по поводу того, что с Диком она наверняка заказывала полезные для здоровья салаты, а мне разрешала пичкать ее вредными углеводами и пустыми калориями.

– И что же она сделала?

– Ей тогда было восемь или, может, девять, а мне – то ли десять, то ли одиннадцать. В тот период я как раз открыл для себя футбол и девчонок. Была одна девочка, которой я интересовался и которая, в свою очередь, интересовалась мной. Звали ее Иззи. Однажды случилось так, что она проходила мимо поля, где шли мои тренировки. Я принялся выпендриваться, жонглируя мячом с помощью то головы, то коленки. На Иззи это явно произвело впечатление. Мне казалось, что я уже привел ее в нужное состояние. Это и было так, пока я не повернулся к ней задом.

– Так что же сотворила Адель?

– Она измазала мои белые футбольные трусы веджимайтом. Это та самая субстанция, которой были намазаны тосты. Надо сказать, трудно придумать более отвратительное зрелище.

Обри расхохоталась.

– Рада, что ты рассказал мне эту историю после того, как мы закончили завтрак.

– После этого инцидента Иззи потеряла ко мне всякий интерес, а ко мне намертво приклеилось прозвище «Чэнс Грязные Штаны».

Мы оба расхохотались.

– Подумать только, годы спустя парень, которого обзывали Грязными штанами, станет знаменитым именно благодаря своей заднице.

– Вообще-то, как тебе известно, на этом постере присутствует и моя физиономия. И лишь малая часть задницы.

– Поверь мне, постер улетает, как горячие пирожки, именно благодаря этой самой заднице.

– То есть ты хочешь сказать, что моя задница привлекательнее, чем лицо?

Она покачала головой и ничего не ответила, но щеки ее слегка покраснели.

– И как же ты рассчитался с Адель за эту выходку?

– А никак. – Я пожал плечами. – Если честно, я ею прямо возгордился.

Мы проговорили еще два часа. Болтали ни о чем и в то же время обо всем. Я мог сидеть так с ней много дней подряд. Когда, наконец, телефон Обри зазвонил, мы оба увидели, что на экране высветилось имя Ричард.

Черт бы побрал этого Дика.

– Мне пора идти. Глазам своим не верю – мы просидели здесь почти два с половиной часа. Я даже не позвонила в офис, чтобы предупредить об опоздании.

Обри поднялась из-за стола, и я встал вместе с ней.

– Какие у тебя планы на сегодня?

– Вывести на прогулку несколько шавок, а потом прополоть клумбу для своего юриста. Все как обычно.

Она покопалась в сумочке и вытащила связку ключей. Отцепив один от кольца, она протянула его мне.

– Вот, держи. На всякий случай, вдруг тебе понадобится ванна или что-нибудь еще во время работы.

Ее дом значил для меня гораздо больше, чем просто место, где можно отдохнуть. Я взял ключ и сжал ее ладони.

– Благодарю.

И сделал шаг к ней. Черт, как соблазнительно она пахнет.