Чертова баба, или Приют для фамильяров

— Он бросил меня, Лола. Поступил, как последний подлец! — Глория снова начала комкать платочек. — И тут же женился, негодяй, на магиссе! Что мне оставалось? Разоренной, с тобой в животе?

— И что же ты сделала?

— Я пошла к ведьмам. Они сказали, что дитя без магии, пустышка. С полукровками такое часто бывает, сама знаешь. Но избавляться от плода было уже поздно и опасно.

Спокойствие и досада, с которой она походя сказала про это, покоробили меня, заставив заледенеть внутри. Как жаль, что уже нельзя было убить тебя, Лола, моя ошибка.

— Оставался один путь — найти другого мужчину. — Продолжала эта кукушка. — Особо выбирать мне было некогда, а рядом как раз крутился Стаффорд. Не такой богатый, не знатный, не маг. Так себе кандидат. Но я была в положении, некогда привередничать.

— И ты окрутила его, сказала, что дитя от него, — я кивнула.

— Но и он меня предал! — Глория возмущенно стиснула кулаки. — Этот наглец заявил, что женится, если ребенок будет мальчиком! Ведьмы, мерзавки, обещали мне сына! А родилась ты! Стаффорд женился на другой, гад! Но и там родил дочку, — она злорадно рассмеялась.

— Ты постаралась? — нутром поняла я.

— Ну, я, и что? — она пожала плечами. — Заплатила за обряд ведьмовской! Я думала, Тард, узнав о рождении дочери, согласится содержать ее. Тогда мне хватило бы денег на жизнь. Хоть так. Но вместо Варранта пришлось говорить с его бабкой, та еще скулопендра была, да сгорит ее душа в муках! Глянула она на тебя, сразу признала, на руки взяла, шептала что-то тебе, по головке гладила.

Покачала головой.

— Я думала все, сладилось дельце. Но нет, бабка взяла и прогнала меня! Да еще пообещала, что ежели вызнает кто, что дитя Тардов, проклянет меня, и я заживо сгнию!

Вот и мне сейчас хочется пинками тебя прочь выгнать, честное слово!

— А дальше ты знаешь, доченька, — на ее губах заиграла улыбка. — И что ты собираешься теперь делать? Знаешь, можно в суд подать на Тардов. Тебе полагается доля от наследства, которое получил его сын, когда Варрант умер.

— А кроме денег тебя что-нибудь волновало когда-нибудь?

— Не веди себя, как наивный подросток! Деньги всем нужны! Хочется жить на полную катушку, пока молодая, а потом, в старости, чтобы не пришлось считать каждый грош!

— Ты за ними всю жизнь гналась, мама, — я усмехнулась. — Ну и как, догнала? Купаешься в бриллиантах?

— Как ты смеешь попрекать мать?! — она вскочила.

— Да какая ты мать, — я встала и махнула рукой. — Кукушка ты, помешанная на деньгах!

— А ты нищебродка с мужем-калекой и его детьми на шее!

— Мужа и детей я люблю. Но тебе не понять. Любовь — для тебя это слишком сложно. Ты и не знаешь, как это, любить кого-то, помимо самой себя. А теперь проваливай, мама!

— Родную мать из дома выгнать?!

— Тит! — крикнула я, подойдя к двери.

— Аюшки? — он поковылял ко мне.

— Отвези, будь любезен, эту госпожу к постоялому двору.

— Ты… — Глория вздернула нос, зашагав к выходу. — Вся в папочку!

— Угу, в обеих папочек сразу! Прощайте, госпожа де Сент-Перье! Надеюсь, никогда более не свидимся!

* * *

Но я ошиблась. Свидеться нам пришлось. И куда раньше, чем хотелось.

— Что делаешь? — ахнула я, войдя в нашу с Януром спальню и увидев, что он разматывает повязку на голове.

— Хочу понять, калека я или мужчина, — рыкнул нетерпеливо, продолжив срывать ткань.

— Ты мне сегодня ночью, — ласково погладила упрямца по спине, сев рядом с ним на кровать, — доказал, что ты самый лучший мужчина на земле!

— Льстишь? — пробурчал, но все-таки улыбнулся самодовольно.

— Ни капельки! — возмутилась я. — Но раз уж ты все равно намерен наплевать на рекомендации врача, дай хоть помогу. Как говорится, если не можешь остановить безобразие, возглавь его, — перехватила его руки.

— Ладно, помоги, — разрешил мой черт, — там километр бинтов, как минимум.

— Ничего подобного, — я смотала белую дорожку в рулончик и дело пошло быстрее.

Вскоре остался только прямоугольник полотна на глазах.

— Готов? — я взяла повязку за кончики.

— Да.

— Не больно? — начала осторожно приподнимать ее.

— Ничуть.

— Хорошо, — я сняла ткань с глаз. — Ну, на вид все намного лучше, чем мне казалось, — улыбнулась, глядя на красноватые веки и переносицу. Похоже, скоро и следа не останется.

— Это не то, из-за чего я переживаю, — донеслось в ответ.

— Понимаю, — кивнула, почувствовав, как напряжена его спина под моей ладонью. — Тогда, если готов, проверь, есть ли основания переживать.

Погладила его лоб, ощутив, как из горящих, отяжелевших кончиков пальцев потек золотой свет. Мгновенно впитываясь в кожу, он заставлял ее светиться, будто Янура припудрили, как девицу перед свиданием.

— Даже не видя тебя, чувствую, что улыбаешься, — прошептал муж. — Так хочется это увидеть!

Ресницы дрогнули. Я сложила руки на коленях, сгорая в огне ужаса. Каким бы он ни был, мою любовь это не изменит. Но ему самому будет очень больно остаться незрячим — именно страдания моего демона и страшили меня сильнее всего.

Веки тем временем приоткрылись. Янур помедлил немного, а потом открыл глаза.

Мы оба с ним перестали дышать. А потом…

— Ты такая красивая, Лола! — выдохнул он, широко улыбнувшись.