Чертова дюжина грехов

– По крайней мере, насколько я знаю. Но, думаю, в молодости, хотя я не считаю, что она была стара, ни в коем случае! Но, думаю, в молодости она была более импульсивна. А за те два без малого года, что я работал у нее и на нее, она редко выходила из себя. Ей вообще терпения было не занимать. С людьми была ровной, хотя всегда умела дать понять, что она, скажем так, на несколько порядков выше.

– Эд, а какая у вас с ней разница в возрасте?

– У нас? – он слегка улыбнулся одной стороной рта. – Тринадцать лет. Теперь понимаешь, почему она смотрела на меня, как на мальчишку? Наверное, она воспринимала меня как сына, а не как мужчину.

Мне захотелось сказать, что этого, конечно же, быть не может. Что не могла она его вовсе игнорировать, что это просто невозможно, что его обаяние… Впрочем, какое сейчас это имело значение. Если даже он и был в нее влюблен, то подобные утешения ему сейчас, когда ее больше нет, слушать еще больнее. Поэтому я промолчала. Невеселая у нас получалась беседа, да и можно ли было надеяться на другое?

Мы еще немного поговорили, но все больше ни о чем, только чтобы хоть немного развеяться, воспоминания о Марианне нагоняли на нас грусть, особенно на Эда, и я видела, как ему горько вспоминать и говорить. Что ж, пора закругляться.

– Давай пойдем обратно, – предложила я.

Эд ничего не сказал, а просто развернулся, и мы пошли в обратном направлении.

– Эд, значит, так, – я придала бодрости своему голосу, – во время интервью я буду спрашивать тебя примерно о том, о чем спрашивала сегодня. Конечно, за исключением самой смерти. Будем говорить о Марианне живой, о том, что она любила и какой была. Было бы здорово, если бы ты вспомнил пару небольших, но точно характеризующих ее эпизодов, этаких бытовых зарисовок, наподобие той, что ты рассказал мне о том, как попал к ней на работу. Согласен?

– Да, – кивнул Эд. – А тебе уже пора?

– В общем, да, – сказала я. – У меня завтра прямой эфир, нужно подготовиться. А интервью мы можем взять через пару дней. Потому что на послезавтра у меня уже назначены встречи с ее преподавателями и одноклассниками. Вернее, я думаю, что они состоятся послезавтра, но если что-то изменится, мы сможем встретиться?

– Конечно. Я все равно буду здесь еще с неделю. Пока, по крайней мере, мне не дадут официального разрешения на отъезд.

– Но ведь это зависит от результатов следствия?

– Да, – он мягко улыбнулся. – А сколько оно продлится?

– Вот уж чего не знаю, того не знаю. А что, у вашего сыщика тоже есть идеи?

– О! Наверняка, и не одна! Вообще – он парень очень сообразительный.

Мы поговорили о Скорте, а затем о городе Тарасове, я спросила, почему Марианна решила вернуться. Эд сказал, что это было связано с письмами. Потом мы некоторое время молчали и так постепенно добрались до телестудии. Все это время за нами двигалась серая тонированная «девятка».

– Похоже, нас не хотят оставлять в покое, – сказал мне на прощание Эд.

– Похоже, – согласилась я. – Вот работа у людей – кататься по городу за двумя праздно шатающимися. Ты, кстати, знаешь, как до дома добираться?

– Знаю, – кивнул Эд и улыбнулся на этот раз широко, озорно. – Хочешь посмотреть, как?

– Конечно.

– Тогда – пока. Позвонишь мне, если что?

– Да, конечно.

Эд пожал мне на прощание руку и направился прямо к «девятке». Он постучал в боковое стекло, наклонился к водителю и что-то ему сказал. Затем, вновь широко улыбнувшись, махнул мне на прощание и сел в машину.

Да, находчивый парень, подумала я, улыбаясь, а затем вернулась в здание телестудии.

Глава 6

Мы провели с Эдом около двух часов, и рабочий день еще не кончился, к тому же меня ждала целая куча новостей. Стоило мне переступить порог редакции, как новости посыпались, словно из рога изобилия.

Первая подача – от Леры. Она уже успела пообщаться со всеми, кто был в ее списке, а это человек пять-шесть. Вот чьей мобильности я всегда поражалась!

– Ирина Анатольевна, – начала она, едва я успела войти и раздеться, – я с ними говорила. И что вы думаете?

– Что? – спросила я. Хотя уже примерно представляла себе, что именно она мне может сказать.

– А то, что все они в один голос заявляют: Марианна Масри, в девичестве Маринка Хмурова, была та еще штучка.

– Я так и думала, – вздохнула я и молча уселась за стол.

– Ириночка Анатольевна, а вам что, даже не интересно узнать, что именно они говорят? – удивилась Лера.

– Ну, если хочешь, – согласилась я, – можешь рассказать поподробнее…

– Хорошо, – ответила Лера, бросив на меня быстрый взгляд. – Первым делом я встретилась с ее классным руководителем – Зинаидой Васильевной Прищепкиной, так вот, она мне сказала, что Марина всегда была заводилой в классе, что ей удавалось подчинить себе практически всех, что во всех школьных шалостях, которые только можно себе представить, заводилой была именно Марина. Правда, ей практически никогда не доставалось, в смысле, ее редко наказывали, потому что одноклассники обычно стояли за нее горой и редко выдавали учителям. Словом, была она отчаянной девчонкой. Но при этом училась на твердые четверки, – Лера замолчала и уставилась на меня.