Чертова Дюжина. Книга Четвертая

– Ну, воротнички эти, да пуговки, заменю, конечно. И манжеты. Еще остался отрез гипюровый, должно хватить. – Суетливо лепетала Надежда. – А ты дочка, иди спать и не о чем не думай. Поспи, а то завтра будет лицо опухшее точно сковорода якутская, вон как от слез веки и нос то, разбарабанило, а еще и натерла. Негоже так.

– Правду мать говорит. – Согласилась баба Катя. – Иди, отдыхай. Утро вечера мудренее будет.

– А с туфлями что делать? – Не унималась Настя.

– А что с туфлями? – Покосилась на мешок Надежда. – Уже ничего. Платье, Катерины Васильевны достаточно длинное, наденешь мои туфли, те праздничные, а за подолом оно не видно будет.

Слова эти не успокоили Настю, а напротив, еще больше расстроили. Этож, туфель то по традиции, воровать у невесты нужно и выкуп требовать. А как такие туфли воровать то? Со стыда сгореть, да и только.

– Да уймись уже! – Не выдержав, прикрикнула мать на очередные вопли дочери. – Иди спать, Я сказала.

Настя послушно встала, и хотела было незаметно схватить мешок с тем, что некогда было, а точнее должно было стать ее свадебным нарядом, но не тут-то было. Баба Катя парализованной рукой, схватила мешок и потянула на себя. Настя и Надежда опешили.

– Ой, как это? – Удивились обе.

– А вот так это! – Гневно, но с торжествующими нотками, ответила старушка. – И не смей это трогать! Поняла? А теперь иди, да еще подумай, кому это нужно было, из твоих подруг.

Настя пошла к себе в комнату. И вправду, счастье ей так ослепило глаза, что она не замечала ничего вокруг себя, а жизнь подруг ей стала настолько не интересна, что она даже и понять не могла, неужели есть такие люди, из ее окружения, кто не может с ней вместе радоваться.

Уснуть она так и не смогла в ту ночь. А самой назойливой мыслью в голове крутилось, что туфли надо бы стащить из мешка бабкиного да отмыть хорошенько. Глядишь, не все с ними так плохо, ну правда же, не идти в мамкиных? Тут и платья бабкиного подвенечного достаточно, чтоб подруги на смех подняли. Да что подруги? Глаза Петра страшно представить, а всю деревню и подавно.

Решила Настя выкрасть мешок. Да вот только баба Катя как предвидела поступок внучки, оттого и перепрятала кудато понадежней, чтоб та наверняка ничего не нашла хоть бы и весь дом перевернула.

– Ага? – За спиной девушки раздался скрипучий старческий голос. – Так Я и знала, что будешь искать! Знать правильно сделала, что все надежно перепрятала.

– Бааа.. – Попыталась оправдаться Настя.

– Ты за молодостью лет своих да по глупости родителей, что нехристями по законам власти советской стали, совсем ничего не понимаешь! – Воспитывала внучку баба Катя. – А вот человек, который так с тобою поступил, видимо неплохо в жизни разбираеться, а то, как же иначе? На то и рассчитывал, что ты платье да туфли, отмыть-отчистить задумаешь и оденешь. И тебя, этот человек, видимо очень хорошо знает!

Задумалась Настя. Ведь и вправду, кто ж мог так спокойно в хату войти и чтоб ни одна собака дворовая не залаяла? Явно, только вхожий не чужой, такое сотворить смог бы.

– Ты не переживай, внучка, да не думай о том, что да кто про наряд твой скажет. – Дала дельный совет баба Катя. – Не людям твоей жизнью жить да не тебе для них. А замуж ты выходишь, не для того, чтоб выселить подружек, потому не забивай голову разговорами. Так ли иначе, а даже если бы наряд твой был как у самой королевы английской, уж поверь, нашлись бы доброхоты, что и на такое погавкали бы да осудили. Всем хорош не будешь, а чужое счастье людям глаза во все времена жгло.

С этими словами, баба Катя ласково погладила внучку по голове. Девушку слова ее хоть и не особо успокоили, но задуматься заставили. Ведь как девичий ум устроен? Только о свадьбе и думают, какой павой на люд чесной выйдут, а там дальше, после торжетсва самой свадьбы, хоть трава не расти, а оно так негоже.

– А главное, как подруги то твои увидят подмену в наряде, никому не признавайся, что произошло. Поняла? – Дала напутсвенные рекомендации старушка. – Отшутись, как сумеешь и не откровенничай.

С утра пораньше, явились подружки, чтобы помочь Настю нарядить подобающе. Во дворе уже суета стояла, на кухне возились женщины, а мужики между делом, выпивали украдкой за здоровье и счастье будущих молодоженов.

Баба Катя, отличавшаяся самым острым умом и опытом жизненным, решила в Настиной комнатке, в уголку притаиться меж прочим и приняла вид, будто дремает на табуреточке об комод опершись.

Девчата особого внимания на «божьего одуванчика» похрапывающего, не обратили. Сидит себе на табуреточке, голову на комод, положа ну и сидит, главное, что жизни не поучает.

В свой план, внучку, старушка, тоже не стала посвящать. Оно ей и не надо.

Как же удивились девчата, когда увидели, что достала Настя из сундука старомодное длинное простенькое платье, желтоватое со скромной вышивкой, также в желтизну ушедшей.

– Это что такое? – Почти хором произнесли подружки.

– Платье мое. – Пыталась спокойным голосом отвечать Настя.

– А гдеж то, красивое? – Не унимались девчата.