Чертова погремушка

          Говорить о том, что на меня тоже подействовали его чары, я не стала – ни к чему. Слишком уж стыдно. Цензура так цензура.

          О своей карьере альфонса Костя упомянул очень вскользь – понятное дело, при молодой жене. Больше он упирал на то, что я отчетливо видела, - бесконечные амурные похождение не приносили ему ни малейшего удовлетворения. Ни в каком смысле.

          - Я ведь знал, что все они хотят не меня, а того, кого представляют под действием этой чертовой магии. Смотрел в зеркало и думал: а каким, интересно, они меня видят? Хоть немного похожим на оригинал – или им кажется, что я – это какой-нибудь Брэд Питт или Бандерас – или о ком там вы еще в эротических мечтах грезите?

          Я хотела сказать, что выглядел он никаким не Бандерасом, а вполне самим собой, только очень притягательным, но вовремя прикусила язык. А потом пригляделась к нему повнимательнее и не поверила глазам.

          А ведь он изменился, да еще как! Куда делся неприятный хамоватый хлюпик с трусливо бегающими глазками и мелкими суетливыми жестами? Напротив меня сидел вполне симпатичный, уверенный в себе мужчина. Не голливудский красавец, но достаточно обаятельный и даже с некой харизмой.

          - И все-таки, как тебе удалось отделаться от «погремушки»? – спросила я нетерпеливо. – Я глазам не поверила, когда после больницы пришла к тебе домой и увидела ее в серванте.

          - После больницы? А что с тобой было? – забеспокоился Костя.

          - Нет уж, сначала ты, - уперлась я.

          - В общем, я рассказал обо всем Линке.

          - Странно, - перебила я. – Я тоже пыталась рассказать Никите, но мне как будто кто-то рот кляпом затыкал.

          - Знаешь, я сначала тоже не мог. А потом… словно щелкнуло что-то. Это был вечер, когда я понял, что люблю ее. И хочу быть с ней. Всегда. Что другие женщины мне больше не нужны. А еще – что она всегда мне нравилась. Даже когда была Коровой. И даже если бы она вдруг утром проснулась не красавицей, а прежней Коровой – я все равно бы ее любил. Ну и… я показал ей «погремушку» и все рассказал. И она мне тоже – о себе.

          - Выходит, Линка, я правильно понял, что красота твоя – не просто так? – хмыкнул в усы Никита.

          - Ты правильно понял, - кивнула я, мельком бросив взгляд на покрасневшую Линку. – Муж и жена – одна сатана. Очень в тему. И вовсе не случайно они встретились, кто бы сомневался. Только, пожалуйста, в очередь, господа. Котяра еще не закончил.

          - А дальше ничего такого особенного, Лен, - Костя крутил в руках рюмку с ликером и смотрел в нее так пристально, словно надеялся увидеть в ней лохнесское чудовище. – Мы поговорили и решили, что надо как-то от нее избавляться. Выбросить я ее не мог, сама понимаешь. Унести куда-то, спрятать, закопать – тоже. Оставалось только одно – убежать от нее. И от всего, что меня с нею связывало. И от тебя в том числе – ты уж извини.

          - Ты думаешь, я бы не поняла, если б ты меня предупредил?

          - Не знаю, Лен. Но тогда мне казалось, что поступаю правильно. Еще раз – извини. К тому же мне нужно было, чтобы ты ее забрала. Сама. Не по моей просьбе. Просто – пришла и забрала. Так ведь и было, да?

          - Да, так и было. А хочешь, - я посмотрела Косте прямо в глаза, - посмотреть на нее?

          Последние слова вырвались помимо моей воли – как будто кто-то заставил меня их сказать. Закусив губу и сдвинув брови, Костя смотрел на меня и молчал.

          - Да, - наконец сказал он твердо. – Хочу.

          - Может, не стоит? – Линка побледнела и схватила его за руку.

          - Нет, рыба, стоит, - он мягко высвободился. – Не бойся.

          Я встала, подошла к «стенке» и достала «погремушку» из шкафчика с откидной дверцей. Похоже, она была недовольна публичной демонстрацией – вместо тепла от нее исходил колючий холодок. Подойдя к столу, я выпустила шар из рук. На несколько секунд «погремушка» неподвижно повисла в воздухе, потом дернулась было в сторону Кости, отпрянула, чуть-чуть сдвинулась в сторону Линки. Она словно изучала обстановку. И в конце концов поплыла обратно ко мне. Ткнувшись в мою руку, «погремушка» довольно зазвенела и расцвела перламутром. Я прижала ее к груди и села за стол.

          - Ну и?.. – спросил Никита.

          - Что «и»? – удивился Костя.

          - А то, что я ничего не вижу. Значит, в тот раз мне не показалось, что ты держишь в руках… что-то.

          - Твое счастье, что ты ничего не видишь, - вздохнул Костя. – Хотел бы и я… не видеть. Впрочем… Я вижу в Ленкиных руках просто прозрачный шарик. Больше ничего.

          - Я тоже, - кивнула Линка.

          - Ничего? – не поверила я. – Ну Никита – это понятно, он явно не из нашей стаи. Но вы оба? Просто прозрачный шарик? Не звенит? Не переливается? Не пахнет фиалками?

          - Нет, - глуповато улыбнулся Костя. – Не звенит, не переливается и не пахнет. И мне, по правде, глубоко на него наплевать. Наверно, я даже смог бы выбросить эту дрянь в окно. Легко!

          «Погремушка» тихо зашипела и поднырнула под мои ладони. Я невольно прижала ее к себе покрепче.

          - «Легко»! – передразнила Костю Линка. – А как ты по ночам бредил? Как я дверь в гостинице запирала и ключ прятала, чтобы ты не рванул домой – без вещей, без денег, без документов? Как ты на меня орал, чтобы я тебя выпустила? Ты реально был как наркоман в ломке.