Чертова принцесса (СИ)

– Значитца, вот как обстоят дела на сегодня. Драхл... Рассказ мой будет хаотичным, да многое я уже поведал вам за прошлые дни, хоть вы отказывались слушать, так что буду повторяться. – Я пригубил горячей бурды, сдвинул густые выцветшие брови. – Гм, не могу сказать, что каша собирается проситься наружу, но впечатление такое, будто ничего и не ел. Стоило взять еще тарелочку, как думаете, а?.. Ладно. Дела кругом скверные, дела паскудные. Империей управлять, это вам не свиней пасти. Номархи запада и бароны севера так и норовят отпочковаться от империи и зажить своим небогатым умишком. Горцы Фарама опять же шалят… Перекрыли торговые пути из Селистии в Фалгонар и вообще с востока начисто.

Губы старика дрогнули: он что-то безмолвно произнес. Мне показалось – ругательство.

– Так вот, эти номархи и бароны – все они спят и видят, как бы разметать Фалгонар по кусочкам, так их развратило владычество безвольного императора Ато Вэлиана! Рыба гниет с головы, не мне вам говорить. Но самые главные интриганы – тендаловы сводные братья и сестры. Здесь матросы иначе, как «змеюки подколодные», их и не называют. А главный интриган принц Вингир проходит у них как «битый молью ишачонок». Оскорбление царской фамилии, верно? Так вот, Тендал за это не карает. А если кто-то вздумает ляпнуть что-то кривое про самого Тендала – свои же его и разорвут на кусочки, ибо принца сильно уважают! Нет, мудрый он мужик, что ни говори. Из родичей у него в фаворе только принц Чермиз и Вандора, поскольку они из одного лона вышли. Ато пережил трех жен, каково? Обычно наоборот бывает... Говорят, впрочем, что Чермиз головой ушибленный и состоит при принце вроде как собачкой, ну а Вандора – она себе на уме, но на трон не претендует, Тендал же доверяет ей. А всего у Ато восемь детей: три, значит, дочери, и...

Франног приоткрыл рот на полпальца и буркнул, не шевеля губами:

– Я знаю.

Я расплескал на себя кофе:

– Эрт шер да марг! – Я так удивился, что чуть не распустил придурочную гримасу.

– Мне все это известно, – глухо и не очень внятно проговорил старик, глядя в сторону. – Старая империя... Я знаю и про армию, и про братьев, и про вдового короля. Я хорошо осведомлен о том, что творится в стране. Я собирался окончить тут свои дни.

– А что же раньше не рассказывали?

Франног сложил ладони в молитвенном жесте и, чуть-чуть согнув пальцы, так, что получилось что-то вроде приоткрытых створок ракушки, прикрыл рот; со стороны казалось, что он впал в глубокую задумчивость или молится. Голос его прозвучал глухо, но куда более внятно:

– А ты разве спрашивал? С самого начала пути ты просил меня поделиться мудростью хотя бы раз? Вот попытаться меня утопить – это пожалуйста! Сделать так, чтобы старику вырвали последний здоровый зуб – с превеликим удовольствием! Назначить меня немым святым, служащим чуждому мне богу – это как два пальца… Ох, прости меня Шахнар за то, что оскверняю свои уста постыдной бранью!

– Аргх!

Я оглянулся: матросы заканчивали ужин, их болтовня стала громче. Кто-то наигрывал на флейте, несколько голосов затянули унылую песню. Местами слышался смех, невеселый и натянутый, будто смеющиеся изо всех сил старались веселиться, тогда как им следовало плакать. Идти к крутеню никому не хотелось.

Я сел вполоборота к старику, оперся о борт и вытянул ноги. Рельефные икры оттопыривали короткие штанины, и я в первый же день их слегка распорол, за что получил нагоняй от боцмана и строгий наказ: зашить. Что и сделал портной, поминая «придурка Сундаго» (я с превеликим удовольствием сообщил ему свое имя) через каждый стежок.

– Хм. Я рассказываю все, что выведал. Последние новости, опять же. Не хотите – не слушайте, дело ваше. Рассказываю для вас, заодно и для себя раскладываю по полочкам. Подумать только, когда-то я хотел побывать в Фалгонаре…

– Дурни хотят и на луне побывать.