Чертовка

«Ну и ситуация!» – подумал Андрей, и тут же из памяти выскочил ни к селу ни к городу голос Коровникова, мурлыкнувший: «Каку Сартра!»

«У меня, наверное, сейчас такое же напряженное выражение на лице, как у испражняющейся собаки».

Он шумно вздохнул и помолчал, тупо глядя в переднее стекло.

«Черт знает что!»

Уж, наверное, Джарус не ползла к машине по-пластунски. А впрочем, какая разница! На Востоке не подают вида, что видят и знают, что делается у соседа, но видят и знают все.

Девушки словно не было рядом, – так тихо она сидела; ни одна молекула воздуха не сотрясалась от ее присутствия. Андрей не выдержал и чуть скосил глаза. Он снова увидел край темно-зеленого платья, непохожего на тяжелые и широкие одежды бедуинок. Здесь она, здесь, никуда, разумеется, не делась.

Руки привычно лежали на руле. Он вдруг впервые увидел их словно со стороны.

«Я же еще молодой… Откуда жилы такие?..»

И вдруг эти руки будто сами включили зажигание.

«Зачем? – беспокойно подумал он тут же и даже немного испугался, но мотор не выключил. – Ситуация!.. И голова не вовремя начала болеть…»

Он никогда не хотел признаться себе, что голова начинала болеть именно тогда, когда надо было стать решительным и сильным.

Потом произошла совсем неожиданная вещь: Андрей пробормотал что-то вроде: «Ну ладно, посмотрим», – и машина одновременно с этими словами тронулась с места. Он даже не очень успел подумать: а что, собственно, делать с Джарус? – а может, и не подумал вовсе. Да, говоря откровенно, так ли уж странно все это было? Начиная со вчерашнего вечера, Замурцев воспринимал свою жизнь, словно какое-то кино, и смотрел на происходящее с туповатым любопытством зрителя, ничему особенно не удивляясь, поскольку в кино всегда что-то должно происходить. Впрочем, разве плохо, если что-нибудь происходит? Неужели лучше все время смотреть только чужое кино?

На самом дне сознания какой-то воробей все же чирикнул: «И что? Что потом-то?» – но от привычного дурманящего арпеджио, в волнах которого снова начали вставать воспетые Муликовым горы, обессилели и умолкли спасительные инстинкты загранработника, и «Вольво», доползя до асфальта, стала набирать скорость.

– Ты знаешь, куда я еду? – оживившись, спросил он, почти как ребенок, которому пообещали купить игрушку. – Я в такие чудесные места еду, где горы… – тут он осекся, сообразив, что Джарус, скорее всего, глубоко безразличны все эти чудесные места, а, может, она точно в таких родилась и выросла, и ей они, как ему какой-нибудь пруд в Желябове. Но, не в силах остановиться, он докончил по-русски, – горы лиловые, понятно? Никогда я не видел лиловых гор.

Девушка никак не отреагировала на его слова, так же безучастно она смотрела вперед.

«Что я несу!.. Тем более, что она, наверное, страшно тупа!»

Дальше он вел молча, правда, время от времени невольно взглядывал на профиль, чуть подпорченный горбинкой носа. М-да, конечно, не голова Валькирии на теле Афродиты… Приз за телекрасоту, как сказал бы Петруня, она бы не получила.

В конце концов на глаза случайно попались часы, и он чуть не обругал себя вслух: а новости-то, олух, новости совсем забыл слушать??.

«…наших отношений и атмосферу взаимного доверия, установившуюся между Москвой и Вашингтоном, уже ничто и никто не сможет нарушить, заявил пресс-секретарь Горбачева Виталий Игнатенко. По его словам, мир находится на пороге очень важных решений. В отношении войны в Заливе он подтвердил, что СССР приготовил на этот счет «инициативы и предложения».

«Продолжаются террористические акты против представительств стран-союзниц. Две бомбы взорваны в Стамбуле, неподалеку от зданий, которые занимают учреждения США, и одна бомба – в саду итальянского консульства. В Анкаре сожжены две машины, принадлежащие американским дипломатам».

«Турецкие газеты опубликовали снимки обломков американского истребителя-бомбардировщика, разбившегося неподалеку от военно-воздушной базы Батман, находящейся в 120 км от иракской границы. Сумевший покинуть самолет пилот передан властям местными крестьянами. Багдад устами своего министра иностранных дел предупредил Анкару, что она несет полную ответственность за агрессию против его страны. Речь идет прежде всего об использовании базы в Инджирлике, откуда наносятся удары с воздуха по целям на севере Ирака».

«Чемпион мира и любимец публики испанец Карлос Сайнс накануне финального этапа ралли Монте-Карло – знаменитой «ночи Тюрини»: ночной гонки на перевале Тюрини – обеспокоен успехом француза Франсуа Делекура. Кстати, президент Международной ассоциации автомобильного спорта Жан-Мари Балестр заявил, что Федерация, невзирая на войну в Заливе, не изменит свой спортивный календарь. Включаем наш репортаж из Монте-Карло».

Бойкий голос тут же закричал: «Карлос здорово обеспокоен, что неистовый француз здорово наступает ему на пятки. Кроме того, тот здорово знает последний участок гонки. Делекур, в свою очередь, здорово понимает, что…»