Чертово дело

Николай начал пританцовывать в такт музыке. Он двигал плечами, бедрами, ронял скупые движения руками и ногами – настоящий мужчина должен быть сдержан даже в танце. Хотя… К черту сдержанность! Николай танцевал так, будто от этого зависела его жизнь. Сегодняшний вечер принадлежит ему, и он вправе провести его так, как хочется.

Вскоре их отдел озадачили: в сентябре в школах района должны пройти уроки безопасности. Нужно рассказать о крадниках и перекладах, о сглазе и наведенной порче. По мнению Николая, этим следовало заниматься еще в садике, хотя бы на уровне профилактики: не разговаривать с чужими людьми, не брать от них ничего. Сколько случаев известно: уронит клюшку старая женщина и просит ребенка поднять. А потом у ребенка невесть откуда ранний артроз или другие проблемы с ногами благодаря перекладу. На утренней планерке решили, что посещением школ займется Женечка: она молодая, и язык у нее хорошо подвешен.

Неожиданно позвонила Ирина, одноклассница. Николай сдержанно поздоровался.

– Отвезла я бабку свою обратно, – без предисловий сообщила она. – Пусть подавится квартирой.

Николай мысленно зааплодировал: он оказался прав – все упиралось в наследство.

– Рад, что надумала.

– А что делать оставалось? У мужа сердечный приступ случился, решила больше не рисковать.

Николай едва не выругался: ну почему люди любят учиться на собственных ошибках, платя за это право непомерную цену?! Ведь человеческим языком говорил Ирине, что надо или отселять бабулю, или обращаться в отдел к его коллегам, раз за квартиру так цепляешься. Нет же! Пока гром не грянул, проще было закрыть глаза на мерзкий бабкин характер и причины, почему он такой.

– Я знаю, о чем ты молчишь, – продолжила Ирина. – Да, я дура, согласна. Решила позвонить и сказать, что надо было слушать тебя.

Николай что-то промямлил в ответ и отключился. В таких случаях вспоминалась поговорка: скупой платит дважды. Что ж, Ирина сама сделала выбор, жаль только ее мужа – пострадал из-за жадности супруги.

Во вторник Николай отправился в больницу навестить Сэма. С утра зарядил дождь: не летний, после изнуряющей жары, а почти осенний, мерзкий и холодный. Николай ежился под ливнем: да-а, скоро осень. Пока это первые приветы, но немного осталось до той поры, как с деревьев посыплется поток из багряных и золотых листьев, птицы начнут сбиваться в стаи, а бомжи потянутся в теплые города.

Сэма из реанимации перевели в отделение, он лежал в травматологии шестьдесят восьмой больницы. Николай на маршрутке доехал до нее, отыскал нужный корпус и по удостоверению зашел внутрь. Сэм лежал в палате на шестерых человек – тесть не раскошелился на отдельную палату или платную клинику. При виде Николая лицо Сэма оживилось, он приподнялся и сел, подложив подушку под спину.

– Привет болеющим. – Николай примостился на стуле рядом с кроватью.

– Выздоравливающим, – поправил Сэм. – Хотя болит до сих пор, зараза.

– Ну ты красавец, словно индеец в боевой раскраске.

Левая сторона лица Сэма отливала желтым: постепенно сходил синяк. Рука, закованная в пластиковый гипс, была того же цвета.

– Что говорят врачи?

– Ничего хорошего, – Сэм сморщился, – инвалидность мне грозит.

Николаю хотелось произнести что-то жизнеутверждающее, после чего Сэм бы исцелился и воспрял духом, но нужных слов не было.

– Ясно, – коротко ответил он.

– Лиза плешь проела: мол, говорила мне, чтобы я с работы уходил, – пожаловался Сэм.

– Нам всем, получается, уходить надо, – заметил Николай.

– Ну так и я про то.

Николай вытащил планшет и включил диктофон.

– Я тут не только тебя навестить, но и по делу. Рассказывай, что помнишь.

Сэм выдохнул:

– Мало что. Я старшую отвел в бассейн, а сам решил на рынок сходить, там фермерское молоко с творогом продают – жена просила. И тут впереди мужик знакомый, я не сразу вспомнил, где его видел. Сэм потер грудную клетку: – Под гипсом кожа чешется, так неудобно.

– У тебя там тоже гипс?

Сэм кивнул и продолжил:

– Иду и думаю: где я эту рожу видел? И тут меня осеняет: это же тот самый проводник, которого мы ищем!

– Ну ты и тормоз, – поддел Николай.

– Угу, – буркнул Сэм, – посмотрел бы я на тебя. И так вся голова забита: старшая в первый класс идет, столько всего купить надо.

– Ладно, – согласился для вида Николай.

– В общем, решил сам не лезть, а позвонить шефу, и не могу. Хочу достать телефон, а руки не слушаются. Такое чувство, что меня от управления телом отстранили. А потом я раз – и прямо под «газель» шагаю. Демон меня, как пластилин, смял. – Сэм подался вперед и вполголоса произнес: – Я лично больше такого испытать не хочу, одного раза хватило. Я чуть в штаны от ужаса не наложил. Наши прививки против жруна – пшик, не уверен, что и Безя справится.

После больницы Николай отправился на работу. По дороге зашел в кафе, чтобы перекусить. Заказал грибной суп-пюре, тефтели с картошкой по-деревенски и крафтовый чай с черникой. Думать над словами Сэма не хотелось, это прерогатива шефа. Николай лучше пообедает, наслаждаясь вкусом еды, а затем будет жить как всегда – так проще.

В кабинете собрались все, кроме отсутствующего Сэма.