Чертово городище

Она посмотрела на Воронова и с ехидцей спросила:

– Тебе-то, поди, страшилки не интересно слушать, а? А про то, какими еще словами городище прозывается, я не знаю и знать не хочу.

– Делать-то все равно нечего, – ответил Воронов.

– Нечего-нечего, – согласилась бабка. – Тебе про городище-то что знать надо?

– Мне? Да просто интересно. Люди говорят, а я и не понимаю – про что?

– Не понимаешь, так оно иной раз и к лучшему, – философски заметила бабка и уточнила. – Я ведь по-вашему, по-ученому, не умею говорить.

– А мне и не надо по-ученому, – усмехнулся Воронов. – Мне по-человечьи даже лучше будет. Глядишь, больше пойму.

– По-человечьи тоже заковыристо получится, да ладно, сам просил. Но говорить буду так, как сама слышала. Погоди, чай приготовлю.

Впрочем, чай она готовила прямо тут, а потому и рассказ почти не прерывала.

– Первый-то раз я это все услышала истинно так, как тебе сказала, от старшей сестры, а где там сказка, где быль – не знаю. Да тебе, я думаю, сказка и не нужна. А слух пошел в войну. Балясная-то на отшибе, новости сюда медленно идут, да и отсюда тоже. Молодых мужиков, конечное дело, в армию побрали. Остались или старые, или хворые, или совсем сопливые. В общем, для баб тоска в любую сторону. Как хошь, так и справляйся. А еще осенью, ближе к ноябрьским, привезли к нам эвакуированные семьи. Где с мужиком, где – нет. Из разных городов, но больше из Ленинграда и Москвы. Расселили по нашим, конечно. Не строить же для них новое жилье. Осень, холода идут, да и некому. Ихние-то мужики к такому делу не приспособленные. И люди эти были, видать, не из простых, потому что сразу начали сюда наезжать мужики молодые, бравые, но все в гражданском. Ну, особенно бабам веселее стало.

Нателла даже как-то по-молодому мотнула плечами и ухмыльнулась.

– Пока разместили всех, пока обустроились, зима началась. А те мужики-то так и продолжали наезжать. Для чего – не скажу, не знаю. Только бывало так: приедут ближе к обеду, пройдут по избам. Где просто зайдут-выйдут, где посидят, поговорят о делах разных. Иных приезжих – и мужиков и баб – вызывали в школу. До обеда в школе уроки, а после обеда всех домой отправляют, и учителей тоже, и какие-то там разговоры ведут. А еще так у них было: одни разговорами занимаются, а другие прямо с лыжами приезжают – и в тайгу. Для какой нужды – не знаю. Но дотемна, считай часа три-четыре, пропадают. Иногда на ночь тут оставались. Ночевали в школе. Говорили, будто кто-то к нашим бабам шастал, но сама не слышала, врать не стану.

Не знаю, с какого перепугу, а втемяшилось одному из этих мужиков настрелять соболей для жены. То ли от кого наслушался, что соболей тут полно, то ли еще что, не знаю, но стал он по деревне искать проводника, чтобы вместе на охоту пойти, да никого не нашел. Другим своим товарищам предлагал, да те отказались. А он еще говорит, дескать, такая охота будет, что и стрелять не придется, а мехов много можно взять.

Он, видать, как-то договорился со своими, потому что сразу как приехали, он на лыжи и в тайгу. Вернулся уже, когда темнело. Веселый – сказал, что теперь уж и жену и дочь в соболя оденет, надо только подождать.

Приезжали они раз в неделю – дней в десять. Такого, чтобы как по расписанию, не было. Вот он после этого раз приехал – никуда не ходил, второй раз приехал – никуда не ходил. А на третий раз снова отправился, но в одиночку. Утром вышел, обещал вечером вернуться, а вечером его нет. Прежде никогда такого не бывало, и что делать – никто не знает! Побегали по Балясной, поспрашивали, а толку что? И утром его тоже нет. Тут уже им и ехать пора и дальше таиться, видать, уже невозможно. К вечеру срочно приехали какие-то еще, походили по избам, поговорили с людьми и уехали.

Потом уж кто-то сказал, что доложили начальству, будто он самовольно отправился в тайгу да там и пропал. А, дескать, буран да снег все заровняли, и найти его не получилось.

– Вот такая история, – завершила рассказ бабка. – Понравилось тебе?

– Понравилось, – кивнул головой Воронов. – Рассказываешь ты хорошо, обстоятельно. Ты мне только вот что скажи, ты почему решила, что это каким-то боком касается вашего городища?

– А таким боком, что мужик этот перед тем, как первый раз пойти, расспрашивал про городище, да ничего не вызнал. А когда вернулся, посмеялся, мол, ничего не знаете о том, что вокруг есть! Деревенские, мол, и есть деревенские.

– И над чем он смеялся? Над кем конкретно? – продолжал спрашивать любопытный Воронов.

– Да откуда я знаю? – взвилась наконец бабка Нателла. – Ты вон Ирку спрашивай! Они это городище все вместе искали!

Воронов стал поворачиваться к Ирме, но и та уже забеспокоилась:

– Ничего мы не искали! Это у нас вроде игры было!

– Вроде игры? Как это? – успел спросить Воронов, но бабка сразу налетела на него:

– Да чего ты к ней привязался, как мильтон?

Воронов расхохотался:

– А и правда – «мильтон»! Я уж и забыл, что ментов так звали!

– Вот и вспоминай, кого как звали, – от души посоветовала старуха. – Чего ты к девке вяжешься?

Но «девка» сама вмешалась, продолжив: