Чертово городище

– Да так-то оно бы и ничего. Но он как-то странно себя повел, – пожал плечами Овсянников и слегка развернулся, будто привлекая к разговору Воронова. – Я, видите ли, без очков плохо вижу, так что пока «глаза обувал», он уже меня разглядел и повернул в сторону. И – шире шаг!

– Ну… Иван Герасимович… может, это и не Клевцов был?

По голосу Ирмы было ясно, что она и сама не верит в ошибку учителя.

– Ну, может, и не Клевцов, – кивнул Овсянников. – Тот-то подошел бы.

– А у меня, Иван Герасимович, ночью был Барабаш, – выпалила вдруг Ирма.

– Федор?

– Федор.

– Ну, тогда… Тогда я видел именно Клевцова, Ирма, – развел руками учитель и повернулся к Воронову. – Тогда я, скорее, к вам, Алеша. Вы, пожалуйста, Ирму никуда одну не отпускайте и будьте…

Он замолчал, подбирая слова, потом закончил с неловкой полуулыбкой:

– …Получается, что вам надо быть бдительным, Алексей, – и повернулся к Ирме. – Вот ведь как получается.

– Иван Герасимович, – начала Ирма, но тот прижал руки к груди:

– Прости старика, милая, опаздываю. Завтра все обсудим, а сегодня буквально пару слов выслушай. Ты помнишь, что в тех рассказах старых жителей, которые мы собирали и читали, нас удивляли слова о том, что будто там был слышен собачий лай?

Ирма тряхнула головой, будто отгоняя сон:

– Какой лай, Иван Герасимович?

– Люди из деревень, которые нам рассказывали про «чертово городище», говорили, что слышали вдалеке, будто через пелену, собачий лай!

Ирма кивнула:

– Конечно, помню!

– Так, вот, мы не верили, что по лесу могут бегать стаи собак. А это, возможно, и не собаки вовсе были! Вполне возможно, что это был лай лисий. И это значит, возможно, что где-то там был питомник по разведению пушных зверей. Край-то у нас богат «мягким золотом», как говаривали в древние времена, и, возможно, кто-то решил вместо того, чтобы по тайге плутать в поисках зверя, разводить его у себя под боком. Делов-то – только что клетки сколотить.

– Ну а связь какая? – невольно вмешался Воронов.

Овсянников уперся пальцем в пуговку на рубашке Воронова:

– Есть у меня соображения некоторые, но все это – завтра. Приходите сразу утром, часов в десять, будем чай пить. А ты, Ирма, вспомни, кстати, того краеведа, которому мы письмо писали. Он ведь нам что-то интересное тогда рассказал.

– Помню! – радостно вскрикнула Ирма. – Он ведь…

Но Овсянников энергично замотал головой:

– Все, дорогие мои, извините, бегу. Завтра, Ирма, все завтра.

И зашагал в обратную сторону…

Глава 5

После встречи с Овсянниковым Ирма как будто вспомнила, что идут они издалека, повисла на руке Воронова и тараторила, вспоминая истории тех времен, а едва вошли во двор, громко закричала, что не ела целую вечность, что совсем оголодала, что остались только кожа да кости. Так и ходила, то крича по двору, то забегала на несколько минут в избу.

Старуха тоже покрикивала в ответ, но стол накрывала проворно, и видно было, что делает это с удовольствием.

Сели за стол, и Воронов, налив самогонки в стаканчики, сказал:

– Вот, хочу выпить за ваше здоровье, а стараниями вашими и вашей внучки даже не знаю вашего имени-отчества.

Бабка непонимающе уставилась на него:

– Чево?

– Ну, как вас называть? А то все без имени да без имени.

Бабка продолжала молчать, и Воронов спросил еще раз:

– Как ваше имя?

– Нателла, – все еще не понимая, что происходит, ответила бабка.

– Ага, – радостно кивнул Воронов и поднял стакашек. – Ну, за твое здоровье, бодрая грузинка!

– Какая еще грузинка? – удивленно спросила бабка, опустошив стаканчик.

– Ну как? Внучка ваша – Ирма. Имя грузинское. Ты – Нателла, тоже грузинское имя.

– С чего грузинское-то? – начала приходить в себя бабка.

– Была такая грузинская певица Ирма Сохадзе, – привел аргумент Воронов. – И про какую-то Нателлу я тоже слышал. Вроде, про грузинку.

Он снова взялся за бутыль, наливал как бы между прочим, продолжая разговор.

– А вы, значит, не из грузинских? – вроде как с сожалением переспросил он и поднял стаканчик. – И давно тут ваш род живет?

И, едва, опрокинув самогонку в себя, сменил тему:

– А вот скажи-ка мне, любезная Нателла, что у вас тут за разговоры про «чертово городище»? Мы тут всего ничего, а со всех сторон про него разговоры идут. Ты про него что слышала или нет?

Бабка между тем, не обращая никакого внимания на вопросы Воронова, продолжала спокойно обедать, и только поняв, что прозвучал последний вопрос, остановилась:

– Ты вот что, голубь, ты закусывай! Самогонки мне не жалко, а наоборот – пей в удовольствие. А закусывать надо, чтобы здоровье не повредить. А то вы там, в городах, себя губите всякими этими экологиями да черными дырами.

И, проследив, чтобы Воронов взял ложку и начал хлебать борщ, сменила тему.

– Ты словами-то не бросайся и черта реже поминай! Балясная, известно, без церкви живет, а бога не забывает, и бог ее бережет. Про городище мне еще моя старшая сестра рассказывала. Ее с нами заставляли нянчиться, вот она и выдумывала разные сказки. Да старалась выдумать пострашнее, чтобы мы за ворота не шастали. А то, если мамка вернется, а нас нет, так ей задницу отстегают, а потом велят бежать нас искать.