Чертово колесо

— Помоги волосы расчесать!

— Как? — удивился мужчина.

— Щетки массажной у тебя нет, а такой я не умею, — скромно потупив взгляд, сказала девушка и протянула расческу с прямыми зубьями.

Нежные прикосновения его рук приятно щекотали кожу головы. Он старался расчесывать небольшими прядками и постоянно спрашивал, не причиняет ли неудобства своими действиями. Виолетту удивляли его осторожные движения. Никто никогда не обращался с ней, как с фарфоровой куклой, которая от малейшего неверного движения может разбиться. Девушка сидела тихо с закрытыми глазами, скрывая грусть.

Руки Степана то и дело пропускали между пальцев шелковистые пряди. Ему нравилось чувствовать их мягкость и густоту. Он уже сомневался, что оставляет девушку ради разгадки тайны. Виолетта постепенно легкими шажками проходила тропинку к его сердцу, не прилагая при этом никаких усилий. Она нравилась ему любой: и разъяренной львицей, и нежным котенком, и равнодушной рысью.

Степан с усилием отнял руки от ее волос и вернул расческу. Виолетта встала.

— Спасибо, — тихо промолвила она уже у дверей.

— Виолетта, давай съездим завтра за одеждой, — неожиданно предложил он.

— За одеждой, — эхом повторила девушка. — С чего вдруг такая щедрость?

Недоверчивая интонация вызвала у него улыбку.

— Ты собираешь остаться в моей квартире навечно?

— Почему? — не поняла Виолетта. Повернувшись, она уловила свое отражение в зеркале. Девушка, стоящая в широкой мужской рубашке, не доходящей даже до середины бедра, с закатанными рукавами, явно не могла выйти за пределы квартиры. Если здесь это еще походило на домашнее одеяние, то на улице оно будет, мягко говоря, нелепо. Вспомнив про алое платье, Виолетта поморщилась: пятна на уровне груди так и не отстирались. Одежду действительно придется покупать…

Всю ночь Виолетта обдумывала, как выйти на улицу. Туфли стали для нее безвкусными и вульгарными. Пятно на платье невозможно было прикрыть. Идти в мужской футболке или рубашке нелепо. Утром девушка с ужасом смотрелась в зеркало: темные круги под глазами, бледность кожи со всей очевидностью заявляли о бессонной ночи. Она приняла контрастный душ, придавая телу бодрость.

— Я никуда не пойду. Сходи и купи сам что-нибудь, — заявила гостья хозяину, готовившему завтрак. Виолетта с неудовольствием отметила, что даже кофе не пьет растворимым, а варит, хотя данный процесс отнимает достаточно много времени. С каждым днем количество его достоинств увеличивалось, что действовало на нервы и мешало ненавидеть.

— В чем дело? — спокойно поинтересовался мужчина.

— Мне выйти не в чем, — обиженно заявила девушка.

Степан улыбнулся и погладил по плечу:

— Оденешь свое яркое платье. Тебе до машины добежать, а там купим быстренько, и пойдешь в обновке.

— На нем пятно, — продолжала упрямиться Виолетта.

— Накинь сверху мою бордовую рубашку и завяжи узел посимпатичнее, — посоветовал мужчина.

Карие глаза распахнулись от удивления, пухлые губы приоткрылись. Степан поймал себя на желании поцеловать их. Он резко отвернулся и продолжил приготовление завтрака, ругая за глупые желания. А Виолетта, сорвавшись с места, побежала примерять данный вариант. Через пять минут сияя она повертелась перед ним.

— Нравится?

Степан сдержанно кивнул.

— Рассказывай о познаниях в области женской одежды! — приказал собеседница, жуя приготовленные бутерброды.

— Бывшая жена была помешана на своей внешности. Постоянно обсуждала, что и как одеть, примеряла несколько раз, крутилась перед зеркалом по два часа, — добродушно сообщил мужчина.

— Почему расстались? — с набитым ртом спросила Виолетта. — Наверное, жена оказалась стервой, — догадалась она.

— Почему? — искренне удивился Степан. — Она очень хороший человек. Ей был нужен другой по складу характера муж, и сейчас они вместе. Каждый человек имеет право выбрать свою дорогу жизни, — философски закончил он. Ни в голосе, ни в выражении лица не пробежало и тени обиды или недовольства.

Виолетта даже поперхнулась от удивления. Степан тут же легко похлопал ее по спине.

— Не жадничай! Всем хватит! — пошутил он.

Следующие полчаса мужчина пытался убедить девушку обуться в свои яркие туфли. Она упрямо перемерила всю его обувь, которая размеров на шесть была больше ее маленькой тонкой ступни.

— Пойду босиком, — заявила Виолетта, надув губки как девочка, которой не дали куклу.