Нужно сохранять спокойствие. У меня было несколько солдат, рой из шестнадцати человек, которые…
Я оттолкнула их, и здесь были те, которых я оставила. Почему я отпустила остальных?
На меня что-то подействовало? Нападение уже началось, и кто-то мной манипулирует?
Перррее…
Я немного тряхнула головой. Мысли рождались незаконченными. Я почувствовала небольшую тяжесть на плече, услышала голос. Успокаивающий, ободряющий.
Такой незначительный по сравнению со всем, что я сейчас видела, со всем, что мне противостояло. Голос ничем мне не помог.
Я застыла. Жертва при виде хищника. В дуэли снайперов тот, кто выстрелил первым, оказывался в невыгодном положении. Другой увидит вспышку выстрела и узнает, где его цель. Сейчас было так же. Враг поймёт, куда я направляюсь и что хочу сделать — и примет меры.
Быть маленькой и неподвижной. Это поможет. Я хотела накрыть себя, спрятаться в своём рое — большом или малом, но не могла позволить себе пошевелиться.
Снова голос. Я сдвинула захват ясновидца, скользнув его рукой со своей кисти на плечо. Перерезала нити, чтобы он мог двигаться свободно. Когда он положил ладонь мне на плечо, я задвинула её под лямку рюкзака, и закрепила отрезанными нитями.
Теперь у меня была свободная рука.
Это пение… Пение — плохо!
Но это была не… не то крылатое создание, которое восседало на крыше в дальнем краю поля битвы. Та хранила молчание, её крылья были сложены вокруг плеч и лежали на краю крыши. Потрёпанная, со сломанными крыльями, но всё такая же безупречно белая. Её волосы развевались на ветру.
Пение… это была одна из моих подчинённых. Раньше слова лились в более высоком темпе, теперь они были… Я даже не смогла бы сказать какими.
Пение же плохо, разве нет?
Я остановила её.
Так странно — быть в центре города и не слышать дорожного шума вдалеке, разговоров и всего такого прочего. Даже ветер был едва слышен, и не было мусора, которым этот ветер мог шуршать.
Был только лишь мой рой. Глухое жужжание самых мелких из моих подчинённых. Я могла ощутить толчки сердец, почувствовать дыхание. Я так отчётливо представляла все звуки, что не могла отличить их от того, что слышала на самом деле. Периодически я слышала голос, каким-то образом один и тот же. Это было у меня в голове или в ушах?
Мускулы скрипели в движении. У некоторых даже хрустели кости. Щёлкали суставы. Бурлили животы.
Рой образовал вокруг меня неплотный круг, скорее случайно, чем с умыслом с моей стороны. Прямо за ними находился промежуток, расстояние, которые люди боялись пересекать. Звуки их тел, ощущения, восприятие… они были островком вынужденных знакомых в океане враждебности.
Если даже единственная волна этого океана ударит меня или мой островок… если они набросятся, если найдётся повод…
Трясущимся, неловким движением я передвинула ладонь на рукоятку ножа.
Последний из телефонов закончил передавать музыку. Что, прошло всего две секунды? Если не меньше. Колокол прозвенел.
Кто-то закричал.
Началось.
Крик подхватили другие. Люди начали хвататься друг за друга, руки обхватывали шеи, пальцы впивались в костюмы и кожу. Они хныкали, кричали, вопили. Были видны слёзы, искажённые эмоциями лица. Люди в группах повернулись, оглядывая друг друга, одиночки попятились, освобождая себе пространство для манёвра. Безумие, истерика, хаос. Взрослые и дети, в костюмах и без, одетые в яркое, в белое или в чёрное — никто не остался в стороне.
Они совершенно не сдерживали эмоций. В воздухе взрывались огненные шары. Люди взмывали в небо, испуская лучи света.
Но именно крики, отголоски того, первого крика, потрясли меня больше всего. От них дрожало всё вокруг. Здесь звук гасили только тела людей, а каждый человек создавал ещё больше шума. Тысячи отзвуков одного крика.
Меня совершенно не удивило, что они напали друг на друга, как только ушла главная угроза. Так действовал наш вид. Мотив, раз за разом повторяющийся в моей памяти. Вспомнить конкретные случаи не удавалось, но выводы из них я отлично усвоила.
Я уже встала — с помощью ясновидящего, устройства на спине и манипуляторов.
Двигаться проще, когда есть что делать. Драться. Защищаться.
Мои движения привлекли внимание. Я потянулась за ножом, но что-то меня остановило, не давая вытащить его из ножен. Я оставила его и обратилась к рою. Люди в нём начали смещаться, готовые применять силы, защищать меня от угроз. Насекомые заполнили промежутки. Чужаки ответили мне тем же, приготовившись к бою. Тридцать, пятьдесят человек, которые ждали моих действий. В отдалении таилось ещё больше тех, кто был готов вмешаться.
Ничего нового — быть посреди хаоса, противостоять в неравной борьбе. Для того, чем я стала, для того, что от меня осталось, такая ситуация казалась естественной. Всё как я и ожидала.
Они разговаривали, обменивались торопливыми словами, вопросами. Пытались выработать стратегию. Мне в этом не было необходимости. Моему рою нет нужды в общении. Он и так идеально скоординирован.