Червь

Огни, видимые в толпе, только ухудшали ощущение. Она избежала их, спустилась вниз, в пристройку. Когда-то она смотрела только этим зрением. Здесь и сейчас ей приходилось сражаться с хранителем мёртвых. Это было одной из причин, по которым она чувствовала себя такой хрупкой. Им нужна была цель. Полный отказ от способностей требовал совершенно особой силы воли. Некоторым удавалось, но таких было немного.

Использовать её силы значило убивать, находиться рядом с мёртвыми, вступать в самые смертоносные конфликты.

Вот так быстро и закончится её эксперимент с человечностью?

Она нашла пустой коридор и пошла по нему. Здесь велась стройка, многое было укрыто плёнкой. Она не стала обращать внимание и пробралась там, где было открыто.

В конце концов она дошла до большой комнаты. Незаконченная столовая, судя по всему. На месте была только половина столов, в кухне не было ни людей, ни оборудования. В области выдачи еды — рельсы для подносов. Два стеллажа, один из которых — за толстым барьером из оргстекла.

Она села на стол, закинула ноги на скамейку и задумалась.

Не прошло и пяти секунд, как зазвонил служебный телефон.

Она не обратила внимания.

«Я хочу всего лишь немного покоя».

Это всё неправильно! Может это безумие? Или гордыня? Присоединиться к стороне ангелов?

Её зрение искажалось. Даже так далеко от остальных паралюдей, её второе зрение показывало их присутствие как свечение, как волны. Она взглянула вверх, но там как раз кто-то пролетал.

Она услышала голоса и повернулась.

— Мы снова встретились, Королева Фей, — раздался голос в пустой комнате.

Она развернулась. С той стороны оргстекла находился худощавый мужчина, рядом с ним — кто-то со сложением как у пещерного человека. С этой стороны стояла девочка, хрупкая и светловолосая, в толстовке, джинсах и розовых кроссовках.

Валькирия почувствовала укол зависти. Она скучала по старому телу, а девочка слегка напоминала её.

— Король гоблинов, — ответила Валькирия. — Я больше не называюсь этим именем.

— Очень жаль, очень жаль. А это моя Алиса, посещает эту не столь чудесную Страну Чудес.

— Райли, — сказала девочка. — Я сколько раз говорила, я не Алиса, я Райли.

— Это титул, а не имя, — сказал мужчина и захихикал. От человека его возраста и пола это звучало странно. Впрочем, Валькирии было всё равно. В Клетке встречалось и не такое.

— Ладно, — сказала Райли, — Алиса так Алиса. Пофиг.

Валькирия посмотрела на них.

— Вам можно здесь находиться?

— Я в тюрьме. — сказал Король гоблинов. — А она меня навещает.

— Официальное посещение. Они за мной наблюдают. Скорее всего и за тобой. В последнее время мы хорошо себя вели, и славному Нилбогу разрешены посещения, пока он готов сотрудничать. Мы не подходим к барьеру, а они не расстреливают нас дротиками из камер наблюдения.

Девочка взглядом показала на установленную в углу камеру.

— Как видишь, я поддерживаю дружеские отношения с людьми самого высокого калибра, — сказала Райли.

— Да, да! — мужчина казался весьма довольным собой. По-видимому, сарказм от него ускользнул. — Падший король всё равно король, верно?

— Если он держит голову прямо, то он более достоин называться королём, чем тот, кто полагается на корону и шелка, — ответила Валькирия.

— Да! Да! Совершенно верно! — согласился Нилбог.

Райли улыбалась, как будто не сдержавшись.

Телефон снова зазвонил. Валькирия сбросила звонок. И теперь она знала, почему именно они звонили. Им было, мягко говоря, неуютно от того, что эта троица находится в одной комнате.

Неважно.

— Я пришла за своей еженедельной дозой здравомыслия, если вы понимаете, о чём я, — сказала Райли. — Проведи с ними достаточно времени, и тебе понадобится перерыв от всего этого.

—Я уверена, что знаю, что ты имеешь в виду, — сказала Валькирия.

«Ты имеешь в виду прямо противоположное. Еженедельная доза сумасшествия. Возвращение к привычному. И как напоминание, и как показатель того, как далеко они зашли».

Возможно, это опасно. Интересно, решит ли она рассказать это миссис Ямаде.

Вероятно. Кто-нибудь ей в любом случае скажет. За ними наверняка ведут слежку.

Но расскажет ли о том, что это для неё значило? Что здесь она чувствовала себя легче, чем когда уходила с собрания на крыше после речи?

— Не стоит ли нам поведать истории о давних временах? — спросил Нилбог. — О наших королевствах, какими они были?

— Возможно, — сказала Валькирия. — Трагедии? Комедии?

— В моих историях, — сказала Райли, — грань между трагедией и комедией всегда ужасно тонка.

— Думаю, мои будут в основном трагедиями, — сказала Валькирия. — Все, о ком стоит упоминать, умирают в конце.

— А вот у меня совсем наоборот, — сказал Король гоблинов. Он провёл рукой по щеке стоящего рядом неандертальца. Когда Нилбог повернулся к барьеру, он хромал, и громила его поддерживал. — Мои любимцы остаются, они возвращаются, чтобы снова начать приключение, каждый раз немного другие. Это мой помощник. Мне оставили его, только его.

Для человека, говорящего про комедии, он казался слишком грустным.

«Амнистия ещё в процессе. Остались заусенцы, вроде этого короля, без короны и королевства».