Червь

— Если попытаетесь сбежать, всё равно далеко не уйдёте. Одно из моих прозвищ — Гонитель. Я был хорош в поиске вещей и людей даже до того, как получил силы, а после этого стал ещё лучше. Если вы снова окажетесь здесь, и я узнаю вас в лицо, вам не поздоровится. Если попытаетесь увильнуть от своих обязанностей и свалите, вам не поздоровится. Всё понятно?

Он увидел неохотные кивки в шеренге.

— Вот так обстоят дела, — сказал Нерон. — Парни вроде меня руководят потому, что вам самим это нужно. Приспосабливайтесь.

— Приспосабливаться? — спросил один из заключённых. Старик с давно не мытыми и всклокоченными после сна волосами. По голосу казалось, что он малость пьян. — Единственная причина, по которой вы там, а мы здесь — это то, что у вас есть силы.

Нерон не пошевелился.

— Может, у тебя есть жетон, который мои помощники не нашли?

— Нету. Я работал полных девять дней, а они не дали мне ничего. И как я должен теперь отработать следующие семь дней? — спросил старик.

— Пока у тебя нет трёх жетонов, у тебя нет права смотреть мне в глаза и разговаривать со мной.

— Тогда можешь меня наказать, но я скажу. Ты просто не заслуживаешь этого — быть во главе. Ты приносишь

больше бед, чем добра. Мы неплохо справлялись и до тебя. Ты просто бандит, которому повезло.

Нерон подался вперёд и поставил бронированный локоть на стол. Эта поза позволяла разглядеть на его плече эмблему — золотую точку в круге.

— Ты не представляешь, что силы забирают взамен, старик, чего они нам стоили. Тех войн, в которых мы побывали, людей, которых мы все потеряли. Ты не представляешь даже, чего стоит их получить. И вот когда ты это выяснишь, когда сам получишь силы, когда немного ими насладишься, вот тогда мы сможем поговорить. А пока ты не продвинулся настолько далеко, то лучше научись кланяться и расшаркиваться. Уж поверь мне, я лучше большинства. Я-то хотя бы справедлив.

— Ваши помощники требуют две недели работы за одну неделю пропитания. Они требуют сексуальных услуг и не отказывают себе в том, чтобы прибрать к рукам то, что мы сумели принести с собой. Драгоценные для нас вещи. По мне так это значит, что ты, видимо, ёбаный идиот, раз занимаешься управлением, пока они наживаются на тебе.

Двое подростков из группы бросили встревоженные взгляды в направлении старика. Парень и девушка примерно одного возраста, семнадцати или восемнадцати лет. Нерон разглядывал их те долгие секунды, пока обдумывал слова человека. Он глянул на Лукана.

Лукан пожал плечами. Он смотрел на шеренгу заключённых, и красный лазер его глаза скользил по их интимным местам. Пленники нерешительно мялись на месте.

Хулиган, самопровозглашённый шут Нерона, вошёл в комнату с холщовым мешком, полным хвороста и обрезков дерева. Он высыпал содержимое в жаровню. Там, где на ветках оставался снег, затрещал огонь и заструился пар, усиливая духоту комнаты. Он остановился, глянул на заключённых, затем посмотрел на Нерона.

Тот поднял руку, давая Хулигану знак.

— Хулиган, останься.

Нерон поднялся с кресла, пересёк комнату и встал лицом к Лукану, угрожающе возвышаясь над ним. Тяжёлая броня усиливала впечатление.

— Прости, — сказал Лукан немного хриплым голосом. — Мужик прав. Я тяну из тебя всё, что могу, Гонитель. Манипулирую тобой направо и налево.

— Трагедия, издевательство! — сказал Нерон. Потом он издал смешок и взглянул на заключённых. — Мы старые друзья. В следующий раз не пытайтесь настроить людей друг против друга, если они настолько близки, что у них даже клички парные. Хочешь ещё что-нибудь попробовать, старик?

Мужчина не показал разочарования:

— Ну давай уже, и что ты мне сделаешь?

— О, а вот это неразумно! — сказал Нерон. Он остановился, как будто охваченный приливом эмоций. Когда он наконец заговорил, с каждым словом его голос становился всё громче. — Ты нарушаешь правила, проживая на моей территории, оскорбляешь меня в лицо, а потом ещё и спрашиваешь, что я могу сделать?!

Старик не дрогнул.

— Эти двое, — указал Нерон на двух подростков, которые среагировали ранее. Он не отводил взгляда от старика, — они были с ним?

— Нет, — сказал старик.

— Да, — ответил Лукан, — все жили в одной комнате.

Нерон медленно кивнул. Его пальцы постукивали по столу.

— Не трогайте старика. Заприте, но не трогайте. А вот его детей…

— Нет, — сказал мужчина. — Нет!

— Пусть они получат за него. Чтобы не осталось сомнений, что они заплатили, — сказал Нерон. — Побрейте им головы и сделайте татуировки, большие и красивые, так, чтобы всем было видно.

Он поднял сложенную лодочкой ладонь. Медленно вращаясь, в воздухе начало появляться устройство, складываясь из возникающих из ниоткуда осколков, как паззл. Длинная игла, привод для чернил, рукоятка… Скоро вокруг него вращались три ёмкости. Жидкость появлялась не осколками, а по каплям, и затекала в ёмкости, пока осколки их не запечатали.

— Лицо? Шея? — спросил Лукан.

— Н-нет! — крик старика прерывался.

Нерон протянул устройство Лукану. Тот забрал тату-машинку, одновременно поймав второй рукой закончившие материализовываться склянки с чернилами.