Червь Могильных Холмов

— Внучка Пхара пропала. – сообщил он Червю. – Наверное волки ночью подходили близко. Воины были пьяны и не услышали. Пхар в шатре плачет и не хочет выходить. Горе в деревне гроров. Неосторожная девочка. Забрали ее в лес гнилые волки.

Тидред слушал вождя и смотрел ему за спину. Там из соседнего шатра вышел свежий и подтянутый Олаф. Он поймал взгляд Червя и отвернулся.

Гроры не забыли своего обещания и провели гостей к святилищу. Располагалось место моления в небольшой пещере у подножия скалы, дорога к которому занимала полчаса ходьбы от селения гроров.

Перед входом в пещеру они долго шли по бескрайней равнине. В траве под ногами путников часто попадались белые проплешины. Тидред не поленился подойти к одной из них и подобрать один из лежащих там камней. Воин легко раздавил в руке кусок мела. На сколе обнаружился отпечаток миниатюрной раковины.

"Остатки моря", -- подумал он.

Как и предполагал Червь – святилище оказалось в пещере, на стыке равнины и одной из самых высоких гор.

Первыми в святилище вошли четыре грора с факелами, несущие на жерди большой и, видимо, довольно тяжелый кувшин с двумя ручками.

Через минуту за ними последовали и все остальные.

Когда пришла очередь Тидреда ступить в пещеру, первое, что он увидел, был огромный каменный истукан, локтей пятьдесят в высоту. Годы почти полностью стерли статую до состояния однородной глыбы, но кое-что еще было возможно разглядеть. Если присмотреться, то на темном камне виднелись прижатые к телу когтистые лапы и размытые черты лица. Зараар. Древний бог грозы и урожая. Мертвый бог. Но не для гроров.

Один из тех, что вошли первыми, висел в плетеной из прутьев корзине и вливал из кувшина в дыру на месте рта темно-красную жидкость. Кровь кого-то из местных животных, стекала по камню неаккуратными потоками.Раньше для этой цели гроры использовали человеческую.

Трое, что зашли с кормящим, крепко держали конец веревки, привязанной к корзине и перекинутой через толстую деревянную балку, закрепленную под потолком пещеры.

Все незанятые в кормлении гроры упали на колени и воздели к верху волосатые ручищи. Потом легли в поклоне на землю и так замерли на некоторое время. Затем поднялись, сели и снова легли. Так, то поднимаясь на колени, то падая, они провели все время кормления Древнего бога. Наконец грор в корзине был спущен на землю и все покинули пещеру.

– Довольны ли воины? – спросил вождь, когда все отошли от скалы. – Поразил ли их лик Древнего Бога своим величием?

– Мы удовлетворены, – ответил за двоих Тидред. – И если вождь не имеет ничего против, сегодня покинем вашу деревню.

– Чужаки спешат? Они не хотят продолжать пить и веселиться в честь того, что избавили ущелье гроров от чудовища?

– Мы бы с удовольствием продолжили пить с вами, вождь, – сказал Червь. – Но нам необходимо возвращаться на родину. Там мы будем часто вспоминать о том, как прекрасен и грозен ваш бог.

– Вождь понимает чужаков, – кивнул Чобр. – Вождь не хотел бы надолго уходить со своих земель.

В деревне путников снабдили пищей в дорогу и проводили всем селением. Только старый Пхар не вышел из своего шатра. Несчастный старик горько переживал смерть дочери от клыков лесных тварей.

– Сегодня мы отдохнем, празднуя избавление от чудовища, – хмуро сообщил им напоследок вождь, – а завтра отправимся убивать гнилых волков. Мы должны отомстить за смерть внучки Пхара. Мы убьем много гнилых волков в ее честь.

Тидред слушал молча, изредка кидая взгляд на невозмутимого Олафа. Ему показалось или тот избегает смотреть ему в глаза?

Когда они отошли от деревни, паладин выбросил в траву свою сумку с предложенной в дорогу пищей.

Они шли молча, а когда селение скрылось из виду, свернули к святилищу.

Через некоторое время путники уже стояли в пещере и осматривали каменного идола. Они излазили святилище вдоль и поперек, осмотрели изваяние с головы до пят, но не нашли ничего похожего на знаки праязыка.

После двух часов бесплотных поисков Тидред остановился и задумался.

– Вождь гроров сказал, что их Древний бог стоит здесь с начала времен, – промолвил он, рассуждая вслух.

– И что? – впервые за все время подал голос Олаф.

– Стоит, – продолжил Червь. – Так может нам нужно его положить?

Олаф понял. Они привязали оставленную грорами толстую веревку к шее идола, и, взяв свободный конец, рыцарь принялся тянуть за него. Тидред же забрался по трещинам в породе позади истукана и, упершись в каменный затылок ногами, а в скалу лопатками, надавил изо всех сил.

Некоторое время идол Древнего бога стоял нерушимо, а затем, поддавшись усилиям двух сильнейших воинов обоих Орденов, качнулся, зашатался и, наконец, рухнул на покрытый мелкими битыми ракушками пол пещеры. Олаф едва успел отскочить в сторону.

Тидред же ящерицей спустился на землю и подскочил к основанию. Быстро счистив ножом грязь с недосягаемой для обзора ранее части статуи, он показал подошедшему Олафу то, что увидел сам.