Червивое яблоко

Гормональный баланс оказывает сильное воздействие на женщин, когда мы знаем, что со всеми, кто входит в нашу сферу заботы, все хорошо. Он накрывает нас, словно волна. Я с трудом могу описать то утонченное чувство, которое я испытывала, зная, что все идет как надо, поскольку Стив с Лизой вступали в мир нормальных ежедневных совместных отношений. Я была рада за Лизу, рада за Стива, рада за себя. Однако каждые новые трудности сопровождались новым опустошением, так что мне повезло быть еще молодой и обладать крепким здоровьем.

После того как Стив в течение примерно пары месяцев забирал по средам Лизу к себе, у меня однажды вечером отменили занятия из-за итоговых экзаменов. Я поехала обратно к дому Стива, чтобы выяснить, не будут ли они возражать против того, чтобы я присоединилась к их ужину. Тогда не существовало сотовых телефонов, поэтому я просто проехала сорок пять миль. Был поздний вечер, однако в доме на Вудсайде парадная дверь была всегда открыта. Зайдя внутрь, я услышала отдаленные звуки их голосов из кухни. Постучав и войдя, я громко воскликнула: «Привет! Вы не возражаете, если я к вам присоединюсь?» Оба удивленно посмотрели на меня, после чего Стив с самоуверенной улыбкой на лице показал мне, чтобы я садилась: «Да, конечно, конечно, входи, входи! Присаживайся».

Я устроилась поудобнее, чтобы объяснить, что произошло, и стала наблюдать за их общением и тем, как Стив готовит. Весь этот эпизод был завораживающе динамичным. Я впервые стала участником подобных вечеров и испытывала нечто близкое к блаженству из-за того, что меня допустили в их избранный круг. Однако в этой плохо освещенной кухне мое сердце сжалось в комок. Стив безостановочно дразнил Лизу по поводу ее сексуальных желаний. Она не понимала, о чем идет речь, и ее лицо бледнело от боли и смятения. Он высмеивал ее с помощью намеков с сексуальным подтекстом, а она была недостаточно взрослой, чтобы их понять. И, конечно же, она не могла взять в толк, почему ее отец общается с ней таким образом. Стив шутил по поводу кувырканий в постели между Лизой и тем или этим парнем. Это не лезло ни в какие рамки. Я видела, что Лиза была в шоке.

Скажу прямо: Стив не был сексуальным маньяком или педофилом. Происходящее относилось к другой категории. Я не изучала психологию, поэтому мне все еще сложно дать случившемуся определение, но полагаю, что часть разрушенного эмоционального развития Стива стала причиной появления у него абсурдно фетишистского восприятия сексуальности и любовных отношений. И это вместе с тем, что он часто одержимо стремился найти способы лишить людей их природной уверенности в себе. А теперь представьте себе эту сцену… Не могу сказать, что Стив вел себя подобным образом везде и всюду, это просто рефлексивно происходило временами. Он балансировал на тонкой грани между человеком и черт-те чем. Он не отдавал себе отчета в своем поведении, ведь как кто-то на самом деле мог быть таким ужасным? Я не говорю это, чтобы оправдать его, это просто факт.

Мою грусть не передать словами, да это и неподходящее слово для описания того, что я испытывала: урон, предательство, оцепенение. Я была шокирована и опустошена, и у меня буквально перехватило дыхание. Не в силах подобрать название этому безобразию. Хотелось встать между ними, прижать Лизу к сердцу и убраться оттуда к чертовой матери. Я тогда не смогла этого сделать, поскольку поведение Стива меня буквально парализовало. Но я знала, что в тот вечер не оставлю Лизу у Стива. Я сменила тему разговора, мы поужинали, и после этого я спокойно предложила забрать Лизу домой, поскольку я уже вернулась. «Таким образом, Стив, тебе не придется завтра мучиться и отвозить ее на автобусную остановку».

Мне было очень стыдно за Стива. Где-то внутри себя он понимал. Весь его вид говорил мне об этом.

Не важно, каким странным Стив был в подобные моменты, впоследствии я всегда об этом забывала. Позднее, когда мой высокоуважаемый психоаналитик, кандидат наук, оказалась застигнута врасплох еще одной историей о Стиве, я рассердилась на нее, сказав: «Как, черт подери, после всего того, что я тебе рассказала, ты шокирована тем, что он делает!» Ошеломленная, она отозвалась: «Я простой человек, и к такому поведению с его стороны невозможно привыкнуть». Эти ее слова были бальзамом для моего сердца, поскольку помогли мне понять мой опыт и простить себя.