Червоточина

Соне вдруг стало стыдно. Ну, что она набросилась на зверюгу? Он ведь и правда не человек, и хоть разум в нем определенно присутствует, насколько этот волк разумен в общепринятом смысле, совсем непонятно. Может, мы все для него полуумки… или полудурки. К тому же и ей-то самой Антонина не показалась вершиной ума. Хотя на основании этого делить людей на низших и высших – это уже чем-то нехорошим попахивает. Да и вообще на основании чего бы то ни было. Но это если люди такой «классификацией» занимаются. А если… волки? Может, Юрсу запах девчонки не понравился, вот он и отнес ее к «низшему сорту». Исключительно по вкусовым качествам. Интересно, а меня он к какой категории относит? – подумала вдруг Соня. И не удержалась, спросила:

– А я? Я, по-твоему, кто?

– Не мне… судить, – не поворачиваясь, буркнул волк.

– Ого! – хмыкнула Соня. – Нормалек! Да мы, оказывается, и обижаться умеем. – Соня подошла к Юрсу и потрепала его по загривку. – Ладно, не дуйся. Скажи лучше, ты не видел, куда Николай делся?

Вот ведь, не хотела и думать о Ниче, спрашивать о нем тем более не собиралась, а вопрос выскочил сам. Впрочем, у Юрса спросить можно. Он не станет делать «далекоидущие» выводы, и уж тем более не будет насмехаться. Но то, что ответил волк, повергло ее в нечто подобное шоку.

– Ушел, – сказал Юрс. – Просил беречь. И не искать.

– Куда?.. – внезапно потеряв голос, прошептала Соня. – Кого беречь? Кого не искать?!. – Голос прорезался столь же внезапно, и последнюю фразу она выкрикнула.

– Куда – не знаю. Беречь – тебя. Не искать – его, – последовательно ответил волк.

Соне стало плохо. Во всех смыслах. Мысли разлетелись во все стороны осколками, в груди стало тесно сердцу и легким – так, что не вдохнуть… А в ушах зазвенело – тоненько и противно – уменьшенной под размер черепа бормашиной.

Очнулась она от мокрой и шершавой тряпки, елозящей по лбу. Соня вяло отмахнулась, ладонь прошлась по жесткой шерсти. Соня открыла глаза. Над ее лицом нависла морда волка. Соне показалось, что в обычно холодных глазах Юрса пряталось беспокойство, быстро сменившееся короткой вспышкой радости. А в следующее мгновение в них плавали уже привычные льдинки. Волк еще раз лизнул ее лоб и убрал передние лапы с дивана, на котором она, оказывается, лежала.

– Как я… Это ты меня?.. – пробормотала Соня, подняла голову и огляделась. В комнате по-прежнему никого не было. Разом ворвались в черепную коробку разлетевшиеся перед обмороком мысли. Нича!.. Коля… Ушел… Бросил ее… А она? Она-то сама?.. Что наговорила ему перед этим? Что он после этого должен был делать? Вешаться, как сама она недавно собиралась? Правильно сделал, что ушел! Быть рядом с такой гадиной, как она, не всякий выдержит!.. Вот только зверь и может ее терпеть.

«Тамбовский волк тебе товарищ», – сказала себе мысленно Соня. И вновь, словно озвучивание мыслей вошло у нее в привычку, спросила Юрса:

– Ты мне товарищ?

– Нет, – сказал волк.

– Ну и правильно.

Соня поднялась с дивана. Нужно куда-то идти… Что-то делать… Или не нужно? И вообще, кто она и зачем? Вот уж кто действительно «никто»! Вот кто настоящий «низ». Ниже и бессмысленней не бывает.

Но продолжить самобичевание ей помешали. В стенную пробоину друг за другом вылезли Виктор и… еще один Виктор. Еще Соне показалось, что вслед за ними из пролома потянулось нечто темное, словно ленточки дыма. Но скорее всего у нее просто потемнело в глазах от удивительной парочки.

Поскольку парни были в рубахах и джинсах, и одежда у обоих была покрыта пылью, так что цвет ее стал одинаково серым, Соня никак не могла определить, кто же из них ее спутник. «Как яйца», вспомнила она определение Антонины. И впрямь! Будто клоны.

Почти одновременно с Викторами в комнате появилась Антонина. Умытая, в почищенной одежде, она оказалась вполне привлекательной. Но парни не удостоили ее вниманием.

Зато один из них сразу заметил Соню и встал, сложив на груди руки, словно посетитель музея, любующийся затейливым экспонатом. Даже оценивающе прищурился. Теперь стало ясно: именно этот «близнец» и прибыл с Антоней из Владивостока. Кстати, при чем тут все же Владивосток? Что за ерунду плела девчонка? Пусть-ка теперь ее приятель расскажет свою версию.