Червовый принц (СИ)

— Пофиг. — Если он ей нужен, пускай забирает. Потому что одно я знала наверняка: я не собиралась больше встречаться со Скоттом Фасцини.

Мы подошли к дверям, но я заколебалась, оглянувшись через плечо туда, где сидели Никко и его друзья. Энцо смотрел прямо на меня, его взгляд был острым и холодным, как сталь кинжала.

Но Никко уже не было.

— Добро пожаловать на «Введение в философию», я профессор Мандрейк. Если вы попали не в тот класс, пожалуйста, покиньте его прямо сейчас.

Вокруг меня раздался стройный хор смешков. После быстрого моциона в туалет, я оказалась в классе с несколькими секундами в запасе, скользнув на свободное место в заднем ряду. Это было идеальное место, чтобы слиться с толпой. Профессор сразу приступил к делу, нацарапав темы на этот семестр на доске, в то время как студенты набирали заметки на своих айпадах и телефонах. Я предпочитала старомодный способ, украшая свежую страницу в своем блокноте такими словами, как философия разума, моральная философия, метафизика и эпистемология.

— В течение следующих двух недель мы будем углубленно изучать свободу воли. На прочтение вам первая и вторая главы ваших учебников. — Кто-то скользнул на сиденье рядом со мной. Я посмотрела на того, кто это был; мое сердце пропустило удар, когда я поняла, что это был Никко.

— Привет, — одними губами произнес он.

— Хм, привет, — прошептала я, чувствуя, как меня бросает в жар.

Он обратился в слух, ловя каждое слово профессора, но я уловила намек на ухмылку в уголке его рта.

Следующие двадцать минут я сидела, едва дыша, пытаясь думать о чем-нибудь, кроме ощущения губ Никко, скользящих по моим губам. К тому времени, как профессор попросил нас представиться человеку справа от нас, я почувствовала, что готова сгореть.

— Я думаю, мы партнеры, — сказал Никко, ничем не выдавая себя. Он повернул свои широкие плечи, слегка наклонившись ко мне. Черная футболка, которую он носил, открывала взору его мускулистые руки.

У меня снова перехватило дыхание.

— Введение в философию? Я думала, ты на втором курсе? А это предмет первокурсников.

Он долго и пристально смотрел на меня, медленно сокращая расстояние между нами.

— Откуда ты знаешь Капицолу?

— Прости, что?

— Тристана Капицолу. Как. Ты. Познакомилась. С. Ним?

— Ты что, издеваешься? Кто его не знает? — Я постаралась сохранить невозмутимое выражение лица, не обращая внимания на проносящийся сквозь мое тело шторм.

— Я видел тебя сегодня за обедом.

— Тогда ты наверняка заметил, как его подружка поливает нас дерьмом за их столом. Я думаю, ему было не по себе или что-то в этом роде, потому что мы уже сидели там, а она устраивала сцену.

— Значит, ты с ним не знакома.

— Конечно, знакома. Мои родители знают его маму. Но вряд ли мы друзья, если ты об этом. — Ложь слишком легко слетела с моего языка.

— А Фасцини, он тоже друг?

— Ты ревнуешь? — я отклонила его вопрос, странное ощущение нахлынуло на меня.

— Ревную? — сказал Никко сквозь стиснутые зубы. — Ты о Капицоле с Фасцини что ли, я тебя умоляю.

Воздух стал насыщенным, и стало трудно дышать.

— Нам нужно ответить на вопросы. — Я попыталась перевести разговор в более безопасное русло, но Никко смотрел на меня так пристально, что я не могла думать. Его взгляд потемнел, когда упал на мой рот, задержавшись там.

Я почувствовала головокружение, обезоруженная его близостью. Никогда прежде я не испытывала такой сильной реакции ни на что и ни на кого. Я словно чувствовала его. Чувствовала, как он раздевает меня взглядом. Касаясь меня кончиками пальцев.

Голос профессора Мандрейка прорезал воздух, заставив меня вздрогнуть. Никко издал тихий смешок, переключая свое внимание обратно. Это был мой первый урок философии, и я уже провалила первое задание. Если у меня и была хоть какая-то надежда не вылететь с курса, то я не могла состоять с Никко в паре. Он слишком отвлекал.

Чересчур интенсивно.

Слишком всепоглощающе.

— На этой неделе я хочу, чтобы вы поразмыслили над следующим: «Люди сами делают свою историю, но они ее делают не так, как им вздумается, при обстоятельствах, которые не сами они выбрали». — Я нацарапала знаменитую цитату Маркса. — Я ожидаю, что вы придете на наш следующий урок, вооруженные идеями, люди. В конце концов, это же философия. — Профессор Мандрейк извинился, и все начали собирать свои вещи. Только тогда я заметила, что у Никко с собой ничего нет. Ни блокнота, ни телефона, ни айпада… даже сумки.

— У тебя фотографическая память или что-то в этом роде? — спросила я, вставая и перекидывая рюкзак через плечо.

— Или что-то в этом роде, — он постучал пальцем по виску. — До встречи, Бамболина. — Никко нырнул в проход и исчез в потоке тел, выходящих из класса, прежде чем я успела ответить.

Именно в этот момент я поняла, что Никко похож на бурю. Он влетел без предупреждения и так же быстро исчез, не обращая внимания на оставленные обломки.

Я не хотела быть разбитой им. Но, как и шторм, иногда от него невозможно было убежать. Оставалось только задраить люки и надеяться, что ты выживешь.

Я возвращалась в дом Донателло, когда зазвонил мой сотовый.