Чешежопица. Очерки тюремных нравов

Спирт есть везде, даже во вшах, ежели их собрать и перегнать, получится вшивая настойка, пот от которой уничтожит всех живущих на теле и одежде вшей. Спирт есть во всем живом, мертвом, гнилом, здоровом и радостном. Только уметь надо его добыть, выгнать. Хорош спирт из экскрементов, что гонят китайцы, прекрасен хмель из молока, что делают буряты, похож на спирт настой из грибов, что пьют коряки, эвены, ороки, орочи. В этом случае лучше всего пить вторяк после перегонки телом, то есть мочеиспускания этих чудаков. Пьют люди крем сапожный, намазав на кусок хлеба, и откусывая куски, где спирт впитается в мякоть; тянут клей, проболтав его в ведре размочаленным обрубком палки, укрепленной на сверлильном станке; не подыхают, глотая гидролизный спирт в Зиме, Тулуне, Бирюсинке и прочих пунктах. Ты, небось, не знаешь, что человек так пропитывается спиртом, что самовозгорается «синим пламенем» и горит тихо, не делая пожара. Горит, горит и не догорают только рожки да ножки, черепные коробушки, ботинки ЧТЗ и «Скороход», а также втулки-бобушки в половых органах. Хорошо горят, сам видел как полыхают полные, крикливые и беззубые бабы.

– Расскажи, что тебе приходилось пить памятного?

– Ворвались мы на танках в один польский город и там все прошерстили, а выпивки нет. Думали, гадали, как и где набраться, накачаться. Паны разводят руками, паночки ногами. Нет и все. Тогда была с нами такая личность, национальности непонятной, но ум не земной, а космический. Звали его Поликарп Обалдуевич. Мы к нему: помозгуй, подумай, где выпить раздобыть. Начал он издалека, как еврей: «В мире одинаковость в чем: в том, что все совокупляются – это раз; в том, что везде бабы рожают – это два, там, где начало начал, там и конец концов – это в-третьих. Посему делаем вывод, по-научному резюме: в этом городе должен быть родильный дом, а там уж наверняка спиртишко водится». Расцеловали мы Оболдуя Поликарповича и взялись за рычаги, погромыхали и нашли это заведение. Там, несмотря на войну, рожают. Мы – якобы с обыском. Смотрим – музей уродов человеческих. Да какой большой – вся стена в уродиках, плавают несостоявшиеся гении и солдаты в спиртном бульоне и эссенции, помахивая отростками и многоголовостью. Решение принято мгновенно, без слов – уродов оставили на праздник крысам, пусть напьются в честь нашей победы. А жидкость слили – целая походная кухня наполнилась. Бери сей коньяк – настой на уродах, и пей. Чистейший спирт с привкусом соплей, как пантакрин. Нажрались мы тогда и опохмелялись без блевотины. Война от всего отучит, от всех тонкостей бытия и обоняния. И я пивал сей элексир.

– Чалдон, ты все пивал и везде, но есть ли средство, чтобы не пить и завязать с этим делом насовсем?

– Есть, скажу по секрету и только тебе. Когда человек умирает, то он последний раз оправляется. Надо собрать этот смертный кал, высушить и настоять на водке. Пусть попьет два, три раза. А потом ему рассказать, что за напиток он пил и обязательно фамилию почившего назвать. Хорошо, если бы это были его мама или папа. Ночью вскакивать начнет, может и супругу убить, ежели она подсунула. Гнев у пьяницы будет страшный, но потом навсегда бросит питье. Другой способ менее эффективный, но с рвотой до крови – это настойка водки на сотне древесных клопов-щитников – зеленых, пахучих, вонючих. Еще помогает настойка на только что пойманном налиме. Он начинает в водке корючиться, извиваться, слизь выделять, затем погибнет. Налима через десять дней выбрасывают, а слизевую настойку пьют. Многим эти способы помогают избавиться от спиртного. Но наша жизнь такова: пить не будешь – жить станет противно, не поговоришь, не посудачишь. Смотри, ежели бы я не пил, то и с тобой бы не встретился. А так ты заинтересовался мной, приметил.