Чешские легионы в Сибири (Чешское предательство)

Помню то тяжелое, точно придавленное камнями, настроение, которое русские офицеры и казаки испытывали месяцами в Астрахани под гнетом большевиков, в их тюрьме. В этом городе особенно свирепствовал красный коммунист в отместку за неудачное зимнее выступление астраханских казаков и за двухнедельную войну с ними. Все было придавлено, масса людей выбита и брошена в тюрьмы, белая организация насчитывала всего несколько десятков. На самостоятельное выступление не было никаких видов. И вот в те дни пришли известия о действиях чехо-словаков на Великом Сибирском пути. Большевики тревожно зашевелились и завернули еще крепче кровавый пресс, которым давили население города. Но за то, какой восторг вспыхнул в этих измученных и затравленных сердцах! Вера в то, что чехо-словаки, действительно, руководимые высоким порывом, идут на помощь, надежда на скорое окончание тяжелых испытаний и кровавого разгула большевиков, — вот, что в те дни наполнило сердца русских людей. И это-то сделало в те дни имя «чехо-словаков» так популярным, что им готовы были приписать все героические подвиги и все свойства доблести и чести.

Этим воспользовались руководители этого корпуса, в первую голову чешский национальный комитет в России, а за ними и руководители всей чешской интриги Масарик и Бенеш, чтобы составить и пустить по всему миру славу про «Анабазис чехов». Ниже, на основании документов и лично виденного, будет мною дана истинная картина этого акта.

IV. «Анабазис» легионеров (Июнь — Октябрь 1918) Воззвания союзников — Приказ из Парижа — Волжский фронт — «Реквизиции» — Наступление красной армии — Связь чехов с революционерами — Уфимское государственное совещание — Требования чеха Павлу — Оставление Казани — Отступление легионов с богатой добычей — Беженцы с Волги — Первые личные впечатления — Уфимская директория и чехи — Приезд в Сибирь Нокса — Ян Сыровой — Самоубийство чешского полковника Швеца — Легионеры бросают фронт и уходят в тыл — Оценка современника — «Добыча» чехов — Антирусская демонстрация чешских политиков — Переворот 18 ноября 1918 г. — Адмирал Колчак — Появление Гайды на авансцене — Приезд в Сибирь Жанена и Стефаника

Летом 1918 года правительство стран Антанты и ее объединенное командование были совсем не уверены в исходе войны; наоборот, они опасались своего поражения и полной победы Германии. Поэтому-то Антанта делала решительно все для того, чтобы использовать еще раз как-нибудь Россию, бившуюся в смертельных судорогах большевицкой революции.

После быстрых успехов первого выступления вдоль Великого Сибирского пути, чехи были по приказу из Парижа повернуты на запад, к Волге, чтобы там образовать восточный фронт против Германии и тем оттянуть хотя-бы часть ее войск с западного фронта. Торжественно, как звон большого колокола, прозвучали ноты Великобритании, Японии, Америки, Италии и Франции, обращенные с призывом к народам России сплотиться около русского национального знамени с оружием в руках для борьбы «с Германией и ее прислужниками — большевиками», — как гласил текст. «Ни одна пядь русской земли», — клялись в своих нотах дальше союзники, — «не будет занята и суверенитет России не будет нарушен.»

А Бессарабия?… А Волынь?… А ранштаты?…

Но тогда взоры всех были устремлены на Сибирь, и на Урал. На Волге, действительно, был образован новый русский фронт. Русские добровольцы и чехи, повернутые сюда с востока, взяли без особых трудов и потерь города Уфу, Бузулук, Самару, Сызрань, Симбирск, Хвалынск, Вольск… 7-го августа 1918 г. была занята Казань, что далось также очень легко; неорганизованные большевицкие красные части бежали при приближении чехов и русского офицерского отряда. Отборные советские войска, гвардия революции: полки латышей, китайцев и матросов были отвлечены на южном фронте против белой русской армии и на подавление крестьян в центре России. Случайно и наскоро набранные красные части из рабочих и запасных солдат, без офицеров, не представляли какой-либо серьезной силы, сопротивление их равнялось нулю, при первом пушечном выстреле эти банды в панике разбегались.

К тому же, «расправа чехов», — пишет один из участников того похода: — «со своими противниками была короткая. Попавшийся в их руки немец или мадьяр расстреливался на месте. Та же участь ждала каждого русского красноармейца, имевшего в кармане какие-либо ценности»[13]