Чешские сказки

Вот Гонза опять выгнал зайцев на луг, а горничная переоделась, чтоб не узнал, приходит к нему и говорит:

— Послушайте, молодой человек, у вас так много зайцев — не продадите ли одного мне? Заплачу, сколько запросите.

— А я не хочу! Продам — не достанется мне королевна.

Та не уходит, пристает к нему, уговаривает. Наш Гонза и говорит ей:

— Ну, ладно. Денег мне не надо, а если хотите зайца получить, разденьтесь голенькая и пляшите под мою дудочку вон в том терновнике. Тогда задаром отдам.

Ну, делать нечего, без зайца горничная никак не хочет уходить, мигом разделась — и в терновник. Гонза заиграл да все шибче и шибче, а она знай пляшет, до того доплясалась, все тело ободрала. Кричит Гонзе:

— Довольно, перестань!

Он видит, что эта дура уже вся в шипах, перестал играть.

— А зайчика, — говорит, — все равно не дам!

Пришла она домой с пустыми руками и даже рассказывать ничего не стала.

— Ну, как? Где заяц? Продал он тебе? — спрашивает королевна.

— Нет. Попробуйте сами сходите — может, вам продаст.

Королевна тут же собралась, переоделась, прибежала туда, начинает приставать к Гонзе:

— Гонзичек, продай мне одного зайчика, он мне до зарезу нужен, хочется мне жаркого. Дам тебе за него любую цену.

— Нет, вы это бросьте! Ишь какие! Отдам я вам зайца — не быть мне королем. Нашли дурака. Не дам я ничего, подите вы к черту.

Долго она его упрашивала. Наконец, Гонза и говорит:

— Ладно, я вам его даром отдам, но прежде попляшите нагишом вон в том терновнике.

Что же ей оставалось делать? Заяц был ей до зарезу нужен, значит отказываться не приходится. Мигом разделась она догола, залезла в терновник, а Гонза заиграл чардаш. Тут уж он играл вдвое шибче против прежнего, такого задал ей жару, что все кусты кровью обрызгало. Замучил ее вконец. Ну, думает, хватит с нее.

— Нате вам зайчика.

Приходит королевна домой, показывает зайца горничной и говорит:

— Какого я стыда натерпелась! Лучше и не спрашивайте!

Зайца сейчас же ободрали, изжарили, вынули из духовки и поставили вместе с противнем на плиту.

Королевна радуется:

— Наконец-то я избавилась от этого оборванца! Царапины заживут, главное дело — не придется мне Гонзу себе в мужья брать!

Вот пришло время Гонзе гнать свое стадо домой. Засвистал он в дудочку, все зайцы как по команде сбежались, и тот, жареный, спрыгнул с плиты и прибежал. Опять все налицо, сколько и прежде было. (Это все ему тот дедушка помог.)

Король видит, что Гонза всех зайцев пригнал, и говорит:

— Вот видишь, дочка, ничего не выходит, придется тебе за Гонзой быть. Ну, не плачь, может, оно и не так страшно. Приведем его в порядок, будет из него молодец хоть куда. Как из модного журнала.

Тотчас раздели Гонзу, вымыли, переодели во все чистое. Пришел королевский цирюльник, который только короля бреет. А Гонза все в зеркало глядится:

— Теперь-то, небось, понравлюсь тебе? — говорит королевне.

А той и отвечать-то ему тошно.

Когда нарядили Гонзу как следует, королевна говорит отцу:

— Папочка, мне хотелось бы навестить его родителей.

А сама-то думает: «Завезу его куда-нибудь и брошу в лесу». Отец проводил его, как короля, дал охрану, чтобы не страшно было. Отправились. Едут в лес, нарочно в самую глухомань завезла его королевна. Тут на них и напали разбойники, большая шайка, тучей налетели. Пришлось им удирать оттуда сломя голову. Королевна рада была, что цела и невредима вырвалась. Подъехали они с Гонзой к общинному домику, где жил старый пастух. Вот пастухова жена увидала карету — прямо к ним едет, под окнами остановилась. Иисус Мария! Сама не своя кричит:

— Муж, муж, беги, гляди, что делается, начальство к нам едет, видать, из полиции! Верно, наш малый где-нибудь влип, сдерут с нас штраф, не иначе!

Пастух все бросил, побежал в подклеть, жена за ним — спрятались, а Гонза — туда.

— Тятя, мама, чего вы дурака-то валяете, это ведь — я!

А они все трясутся, как студень на ноже. Ну, теперь уж деваться некуда, подошла к ним королевна объясняет:

— Вы, — говорит, — ничего не бойтесь, ваш Гонза стал королем. Все бросайте, поедете с нами во дворец.

Велела сейчас же нарядить их в роскошные одежды.

Они стоят, рты разинули, глаза вытаращили.

Королевна немедля сажает их в карету, привозит во дворец.

— Буду, — говорит, — заботиться о вас, как о своих любезных родителях, а о нем — как о любимом муже.

Поселились они во дворце у Гонзы и до самой смерти блаженствовали. А Гонза этот, небось, жив и поныне.