Читаем Чешский с Карелом Чапеком. Рассказы из одного кармана полностью

Zatím ten mládenec vyskočil z vozu a běžel k nákladním vagónům (в это время молодой человек выпрыгнул из вагона и побежал к грузовому составу; nákladní – грузовой, товарный; náklad – груз). Tam šel s lucerničkou železničář Hrůša (там с фонариком шел железнодорожник Груша) a říkal si (и думал: «говорил себе»), no, až odjede šestadvacítka (ну, когда уедет двадцать шестой), půjdu si do lampárny lehnout (пойду прилягу в дежурке). Vtom běžel proti němu člověk (тут он увидел бегущего навстречу ему человека). Děda Hrůša neřekl ani švec (старик Груша, не раздумывая; švec – сапожник) a skočil mu do cesty (бросился ему наперерез); to už je takový mužský instinct (так уж устроены мужчины: «такой мужской инстинкт»). Pak ještě viděl takové šlehnutí (он увидел вспышку; šlehnout – хлестнуть; ударить), a dost (и все: «достаточно»); ani šestadvacítka neodjela (двадцать шестой еще не уехал), a děda Hrůša už ležel v lampárně (а старик Груша уже лежал в дежурке), ale na prkně (на доске; prkno), a železničáři se na něho chodili dívat smekajíce (а железнодорожники приходили на него посмотреть, сняв шапки; smeknout – снять с головы; обнажить голову).

Zatím ten mládenec vyskočil z vozu a běžel k nákladním vagónům. Tam šel s lucerničkou železničář Hrůša a říkal si, no, až odjede šestadvacítka, půjdu si do lampárny lehnout. Vtom běžel proti němu člověk. Děda Hrůša neřekl ani švec a skočil mu do cesty; to už je takový mužský instinkt. Pak ještě viděl takové šlehnutí, a dost; ani šestadvacítka neodjela, a děda Hrůša už ležel v lampárně, ale na prkně, a železničáři se na něho chodili dívat smekajíce.

Několik supějících mužů se sice rozběhlo za prchajícím stínem (хотя несколько человек сгоряча побежало за ускользающей тенью), ale bylo už pozdě (но было уже поздно), nejspíš se už dostal po kolejích do polí (вероятнее всего, он уже по рельсам добралась до поля). Ale odtud (но отсюда), z toho blikajícího nádraží (от мерцающего вокзала), z toho houfce poplašených lidí se rozletěla širokým kruhem po kraji (от этой толпы встревоженных людей разлетелась широким кругом по краю; houf, m – толпа, гурьба; poplašit se – взволноваться, встревожиться), stočeném v podzimní dřímotě (погруженному в осеннюю дремоту; podzim, m – осень; dřímat – дремать; stočit – скатать, свернуть), divá panika (дикая паника; divý – одичалый, неистовый). Lidé se vtiskli do svých chalup (люди закрылись в своих домах; vtisknout se – втиснуться) a stěží si troufali na zápraží (едва решаясь /выйти/ на крыльцо/на завалинку; stěží – насилу, с трудом, едва, еле-еле; troufat si – осмеливаться; отваживаться).

Několik supějících mužů se sice rozběhlo za prchajícím stínem, ale bylo už pozdě, nejspíš se už dostal po kolejích do polí. Ale odtud, z toho blikajícího nádraží, z toho houfce poplašených lidí se rozletěla širokým kruhem po kraji, stočeném v podzimní dřímotě, divá panika. Lidé se vtiskli do svých chalup a stěží si troufali na zápraží.

Перейти на страницу:

Все книги серии Метод чтения Ильи Франка [Чешский язык]

Похожие книги

Теория литературы. Проблемы и результаты
Теория литературы. Проблемы и результаты

Книга представляет собой учебное пособие высшего уровня, предназначенное магистрантам и аспирантам – людям, которые уже имеют базовые знания в теории литературы; автор ставит себе задачу не излагать им бесспорные истины, а показывать сложность науки о литературе и нерешенность многих ее проблем. Изложение носит не догматический, а критический характер: последовательно обозреваются основные проблемы теории литературы и демонстрируются различные подходы к ним, выработанные наукой XX столетия; эти подходы аналитически сопоставляются между собой, но выводы о применимости каждого из них предлагается делать читателю. Достижения науки о литературе систематически сопрягаются с концепциями других, смежных дисциплин: философии, социологии, семиотики, лингвистики. Используется опыт разных национальных школ в теории литературы: русского формализма, американской «новой критики», немецкой рецептивной эстетики, французского и советского структурализма и других. Теоретическое изложение иллюстрируется разборами литературных текстов.

Сергей Николаевич Зенкин

Языкознание, иностранные языки