Чешское время. Большая история маленькой страны: от святого Вацлава до Вацлава Гавела

В путешествии по пражской периферии легко открываются многие интимные достоинства тесной страны с глубокими историческими корнями. Чехия — территория каменного, а не деревянного зодчества, с тысячелетним опытом городского, а не только сельского устройства. Кто-то из видных ученых писал о том, что средние века сформировали в Европе лишь две по-настоящему развитые городские цивилизации — итальянскую и немецкую. Наверное, с этим могли бы поспорить англичане либо французы, но я не намереваюсь. По крайней мере, не вызывает сомнений то обстоятельство, что Чехия, туго входившая в орбиту германского мира, в полной мере приняла его социальную структуру и выработанные в нем навыки урбанизма (или, вернее говоря, эти навыки вырабатывались вместе): похожая роль замка и монастыря в устройстве города, идентичные природа и формы политического самоуправления, такие же торговое делопроизводство, цеховые вольности, купеческие привилегии, идентичная трудовая этика ремесленников и лекарей, одинаковая организация повседневной жизни. Все это формировалось и накапливалось веками, эта печать лежит на коллективном чешском характере; отсюда же происходят и типологические различия с братьями-славянами с востока; потому и живем мы в России и Чехии, и к окружающему миру относимся немного (а иногда совсем) по-разному.

Башня собора Святых Петра и Павла. Вид с Замковой улицы, Мельник

В большинстве богемских и моравских средневековых городов славяне составляли меньшинство населения, но в контексте нашего повествования важно не то, что было раньше, а то, что получилось к сегодняшнему дню. Теперь практически каждый чешский городок с населением в 5 или 10 тысяч человек располагает свежеотреставрированной рыночной площадью с тяжеловесным Божиим храмом, с чудом уцелевшей крепостной башней, с ратушей под флагами и часами, с лениво журчащим фонтаном, рядом стоят Дева Мария с младенцем Иисусом, святой Флориан с копьем или Ян Непомуцкий с крестом, гуситский воин с пикой или сам магистр Ян Гус, возводящий глаза к небесам. Тут же обелиск павшим в Первой и/или Второй мировой войне, а также часто красноармеец-освободитель. В двух-трех минутах ходьбы — замок с прудом, тенистым парком и потемневшими садовыми скульптурами из песчаника, пяток гостиниц и пансионов. Такой городок справедливо гордится приличным музеем, размещенным в холодном 500-летнем доме с толстенными стенами, «региональная» экспозиция сфокусирована на краеведении; гордится театральной труппой или футбольной командой третьего дивизиона с пусть довольно-таки сельского типа, но уютненьким стадионом с зеленющим газоном, или каким-нибудь стрельбищем, или гребным каналом, или спортивным аэродромом, или еще чем-то таким вроде хоккейного дворца либо танцевальной студии. Школа и детсад помещаются в фундаментальном здании австро-венгерской или «первореспубликанской» постройки; того же периода обычно вокзал и почта, непременно «старая». Раз в месяц или два в местный дом культуры приезжает кто-то из Праги, дает представление либо концерт.

Но хватает в таком городке и примет нового времени: торговый центр, носящий имя святой горы, что по соседству (в случае с Роуднице-над-Лабем, конечно, Řip, в случае с Влашимом, естественно, Blanik), народные магазины под чутким управлением чешских вьетнамцев, винные-пивные погребки, кондитерская с йогуртовым мороженым, музыкальный клуб Inferno. В таких городках тоже иногда любят щегольнуть: в Ловосице продвинутое кафе с художественной галереей по-модному названо Lovo, а в Нимбурке Society. И в любом таком городке пусть и без восторга, но приятно проведешь несколько часов. Тут по соседству обнаружится природная достопримечательность, и вот ты уже поднимаешься на этот холм или топаешь по этой «учебной тропе», под щебет птиц и шмелиное жужжание.