Чешское время. Большая история маленькой страны: от святого Вацлава до Вацлава Гавела

В городском турбюро нас снабдили помимо прочего брошюркой о военном кладбище, устроенном на восточной окраине Хеба, за нарядным терракотово-желтым вокзалом. Здесь похоронены почти 8 тысяч немецких солдат. На обложке брошюры — постановочный, по всей вероятности, снимок: мужчина в деловом костюме замер в горькой задумчивости у крестов-могил, перед одним из которых распустился на изумрудном газоне трагический алый цветок. О чем размышляет этот немец? О своем деде или прадеде, погибшем от американской пули или от русского снаряда? О том, что его оставшихся в живых после поражения нацизма родственников чехословацкие власти запихнули в поезд и отправили в Баварию без обратных билетов? О вине всего германского народа, а не только фюрера и его активных сторонников за военный пожар? В любом случае это невеселые размышления. В вермахт записались добровольцами или были мобилизованы полмиллиона богемских и моравских немцев. Почти 200 тысяч из них погибли, в большинстве своем на Восточном фронте. Среди судетских немцев — такие знаковые для нацистской Германии воины, как летчик-ас Отто Киттель, сбивший 94 советских штурмовика Ил-2, и танкист Курт Книспель, уничтоживший 168 боевых машин русского противника.

С 20 июля 1945 года жители Хеба немецкой национальности обязаны были носить на рукавах желтые или белые повязки с буквой N. Карточные нормы для чешских немцев устанавливались на основании тех, что были прежде определены нацистами для евреев. Немецкоязычные школы закрыли, немецкий язык вывели из административного оборота. Немцам запретили пользоваться общественным транспортом, посещать публичные мероприятия и прилюдно разговаривать на своем языке, иметь радиоприемники и телефоны. Хеб, как и всю страну, очистили от германского: памятники снесли, улицы и площади переименовали, вывески поменяли. Пересылочный лагерь на 4 тысячи человек разместился в промзоне, между корпусами прядильной фабрики и цехами теперь закрытого, а тогда знаменитого на пол-Европы велозавода Eska.

Самый первый депортационный поезд, 40 вагонов по 30 человек, покинул разбомбленный союзниками городской вокзал 25 февраля 1946 года. Каждый день из Хеба или через Хеб в американскую зону оккупации отправлялись сначала по два, потом по четыре, а затем по шесть составов. Для того чтобы вывезти из Чехословакии лишних немцев, потребовалось 1646 поездов, кто-то даже подсчитал общее число вагонов — 67 748. Этот эшелон, сцепи все воедино, растянулся бы на 500 километров, от Праги до Франкфурта. К концу года в Чехии осталось около 250 тысяч немцев, в Словакии — 300 тысяч (до войны немцы составляли почти четверть населения всей страны), их более или менее равномерно рассредоточивали по городам и весям, чтобы избежать компактного проживания опасного нацменьшинства. Сейчас чешские паспорта имеют около 25 тысяч граждан немецкой национальности, в Словакии немцев едва ли наберется пара тысяч.

Решение о «переводе в Германию немецкого населения, которое остается в Польше, Чехословакии и Венгрии», обсуждалось ключевыми участниками антигитлеровской коалиции несколько лет и зафиксировано летом 1945 года в решениях международной конференции в Потсдаме: «Эти мероприятия должны осуществляться организованно и гуманно». Президент Чехословацкой Республики Эдвард Бенеш подписал шесть декретов, главным содержанием которых стали лишение немцев гражданства и конфискация их собственности (речь шла о сумме примерно в 260 миллиардов евро в сегодняшних ценах). Вот цитаты из двух выступлений Бенеша, в мае и октябре 1944 года: «Мы не хотим ме́сти и не будем мстить <…> Но в каждом конкретном случае мы рассчитаемся за все то, что с нами сотворил немецкий фашизм»; «Немецкий народ провинился, как ни один другой народ в мире, немецкий народ заслужил наказание, и немецкие народ и государство будут наказаны».