Чешуя ангела

– Как мама на особенного ребёнка, с болью и нежностью. Чего хихикаешь, так и есть, они все альтернативно одарённые. И нафиг не нужны, без них лучше.

Белка подняла бокал, в этот миг рэпер неожиданно смолк, и на весь зал разнёсся тост:

– За мастурбацию!

Люди замерли, принялись вытягивать шеи, чтобы рассмотреть авторку столь своеобразного лозунга; Елизавета засмеялась:

– Тише ты, видишь, народ челюсти роняет.

– Пусть роняет. Эй, вы! Да-да, вы все! Замшелые динозавры, бумеры, копролиты! Другое время теперь, понятно?

Рэпер врубил минусовку на полную, гася Белкин спич, но бомонд продолжал испуганно коситься, отползать, так что вокруг девушек образовалось разреженное пространство.

– Давай, систер, выбирайся из болота. Ты понимаешь, что мир меняется и никогда не будет прежним? Россия – последний обломок.

Елизавета, несколько растерянная натиском, спросила:

– Может, не надо? Как-то непривычно.

– Латимериям тоже поначалу на суше было непривычно. Ты какого года, восемьдесят пятого? Угадала, значит. У нас не пятнадцать лет разницы и даже не век, а тысячелетие, эпоха! Всё по-другому, и вам, бумерам, надо либо признать это, изменить себя, либо сгнить, причём без пользы, из динозавров хотя бы нефть получилась.

Елизавета молчала, хмурилась, гладила тонким пальцем ножку бокала.

* * *

Игорь набирал тарталетки, собираясь отнести девчонкам, когда грохочущая музыка вдруг смолкла и на весь зал разнеслось:

– За мастурбацию!

Игорь вздрогнул, чуть не выронил тарелку, узнав Белкин голос, подумал: «Напились, что ли? Тем более надо закуску отнести». Стал пробираться сквозь толпу и увидел высокого человека с восточным лицом. Гость, ни с кем не здороваясь, быстро прошёл к распорядителю, кивнул и скрылся за тяжёлой портьерой. Игорь какое-то время постоял в задумчивости, сунул тарелку официанту, подошёл к распорядителю:

– Я Игорь Дьяков, меня приглашал господин Аксель…

Распорядитель приподнял безупречный манжет, глянул на часы, дежурно улыбнулся:

– Семён Семёнович ждёт вас через двенадцать минут, Игорь Анатольевич.

– Сейчас человек к нему прошёл – это ведь Рамиль Аждахов?

Распорядитель на миг напрягся, лицо дрогнуло. Совладал с собой, вновь улыбнулся:

– Понятия не имею, о ком вы, Игорь Анатольевич. Тем не менее не всё стоит произносить вслух. Вас проводят, подождёте в приёмной.

И подозвал охранника.

* * *

– Семён Семёнович, к вам господин Дьяков.

Секретарь сидел за гигантским навороченным пультом, словно перенесённым в приёмную из рубки «Энтерпрайза». Игорю даже стало любопытно, зачем столько тумблеров, клавиш и встроенных мониторов. Аксель ответил:

– Пусть немного подождёт, я приглашу.

Секретарь спросил Игоря:

– Кофе, чай?

– Американо без сахара, пожалуйста.

Секретарь развернул кресло к сияющей никелем и разноцветными огоньками кофеварке, повозился, вздохнул. Выудил из-под пульта пахучий пакет, заглянул в него, смял.

– Простите, зёрна закончились. Сейчас принесу.

– Да ладно, переживу.

– Нет-нет, дело не в вас, Семён Семёнович любит, чтобы всё и всегда было в порядке. Я мигом, спущусь в кухню и назад.

Игорь разглядывал приёмную, похожую на кладовку при антикварном магазине – много, дорого и бестолково: персидские пешкабзы с прихотливо изогнутыми рукоятками, зулусские ассегаи, деревянное монгольское седло, китайские фарфоровые вазы в человеческий рост на фоне туркменских ковров, древнегреческая амфора под портретом президента, неимоверно ржавая статуя дельфина… От такого винегрета рябило в глазах, а мозг историка закипал.

– Ты не скажешь, где «Дом Гавана»? Не могу ящичек найти.

Игорь вздрогнул – звук был отлажен безупречно, Аксель словно стоял за спиной – и не сразу понял, что голос доносится из динамика на космическом пульте.

– Алё, ты где? Со связью что-то.

– Да ладно, обойдёмся без сигар. Давайте по делу, Семён Семёнович, времени мало.

– Как скажете, Рамиль Фарухович.

Игорь напрягся, наклонился вперёд, стараясь не упустить ни слова. Голоса отдалились, словно говорившие отошли в сторону, но слышно было вполне отчётливо.

– Во-первых, что с Конрадом?

– Мы стараемся, Рамиль Фарухович, очень стараемся. Силовые методы не работают.

Игорь поразился: Аксель извинялся, словно проваливший экзамен школьник. Такое поведение совершенно не соответствовало образу всесильного олигарха.

– Плохо, Семён Семёнович, весьма плохо. Пока Конрад активен, всё висит на волоске. Что ваш историк?

– Задействован приманкой, как вы и предлагали, но пока не клюнуло.

– Поспешите, счёт пошёл на дни, а скоро пойдёт на часы. Не забывайте про награду, пусть мысль о ней вас стимулирует. Я бы даже сказал, вечно стимулирует.

Раздался смешок Акселя. Рамиль продолжил:

– Ладно, что по делу?