Чеслав. Ловец тени

— Это, скорее всего, один из чужаков, — продолжал, неотрывно глядя на труп, Чеслав. — Вот и отыскали...

— Так их же, кажись, двое было? А где тогда второй? — почему-то шепотом спросил Кудряш и невольно огля­нулся.

Чеслав тоже принялся искать глазами тело второго чужака.

— Не видать...

Они обшарили всю округу, но никого больше так и не нашли. Обнаружили лишь на поляне за кустом место, где, очевидно, расположились на привал путники: примятую траву, две котомки с нехитрыми пожитками, палку-по­сох да остатки былой трапезы, от которой мало что оста­лось благодаря птицам, зверью да муравьям. Следов вто­рого чужака они так и не высмотрели, как ни старались. Скорее всего, хищные звери сожрали тело. И если бы не вторая сума, то можно было бы предположить, что его здесь и не было.

Что же до найденного мертвеца... Его бы, конечно, по обычаю следовало предать огню, да и пошесть поджечь не мешало бы, однако где им сейчас сухостой искать?

Посоветовавшись, юноши решили самым разумным забросать тело усопшего камнями, чтобы не досталось зверью на растерзание, потому как «негоже то — все же человечье существо почило».

Ох, как же поутру их городище напоминало пробуж­дение притомившегося со вчерашнего, не имеющего боль­шой ранней заботы о хозяйстве или по охотному делу лесного обитателя. Оно оживало постепенно, словно не желающий сразу схватываться со своего ложа муж: во­рочаясь, почесываясь, сладко позевывая, даже покря­кивая и поохивая, и все оттягивая и оттягивая момент, когда надо будет опустить ноги на землю и ступить в но­вый день.

Первой давала о себе знать скотина, зычным ревом, меканием и блеянием требуя от хозяев питья и прокорма. А уж за скотиной начинали пробуждаться и неспешно ввязываться в домашние хлопоты хозяйки: сперва, про­тирая глаза, одна, самая неугомонная и хлопотливая в ра­боте, за ней другая, третья...

Чеслав постарался опередить пробуждение остальной части соплеменников, дабы избежать ранней встречи с ни­ми и долгих расспросов о поездке на хутор Молчана. Еще вчера, прибыв в городище почти к ночи, молодой охот­ник поспешил к главе рода дядьке Сбыславу и рассказал ему о сожженном хуторе Молчана, а также о найденных останках чужака. И слух о том, надо полагать, уже накрыл все городище. Нынче же Чеслав не хотел попусту моло­тить языком, пересказывая увиденное в своем походе на дальний хутор. Пусть лучше Кудряш живописует о том. У самого же Чеслава были дела поважнее.

Выбравшись за ворота селения, парень украдкой огля­делся по сторонам, не видят ли его чьи-то любопытные очи, а убедившись, что нет, заторопился в сторону леса. Он шел, все дальше и дальше удаляясь от людского при­станища. Еле приметная тропа ловко таилась, скрывалась среди травы. Если кто об этой тропке не ведал, то никог­да бы и не подумал, что ей привычна людская нога, разве что лапа или копыто звериное. Но люди все же ходили по ней. Редко, но ходили.

А вела та тропа к старухе Маре.

Ходить же к ней строго-настрого запрещено было лю­ду всего племени. И запрет тот суровый был наложен вер­ховным волхвом Колобором. Однако люд, кто посмелее и у кого большая надобность была, ходил. Опасались гне­ва сурового жреца и Великих, но ходили.

Мара была когда-то давно изгнана из их городища, да так давно, что кроме ее самой никто, наверное, и не пом­нит — за что.

О причинах слухи ходили разные. А она хоть и помни­ла, но никогда о том никому не говорила. И жила теперь эта древняя старуха в лесу за болотом в каменной пещере одна. И был у Мары дар знахарства. Знала она про боляч­ки людские и звериные многое, да про снадобья, коренья и травы лесные, пользующие их, еще больше. Судачили в селении, что позналась она с духом леса, и именно он поведал ей свои премудрости и тайны. Однако что толь­ко люд не болтает!

Тропа обогнула болото, на котором вовсю расходились лягушки, будто стараясь перекричать одна другую, и юрк­нула в сторону колючих кустарников. Чеславу не надо было выискивать и высматривать, куда ступить по мало­приметной дорожке. Своевольный парень еще с малолет­ства не раз хаживал по ней повидать старую отшельни­цу. Было у него дело к ней и сейчас.

Преодолев заросли и попетляв тропой еще какое-то время среди деревьев, Чеслав вышел к небольшой по­ляне, покрытой буйной травой и цветами, — сразу ви­дать, тоже малохоженой. С противоположной стороны той поляны высились небольшие скалы, поросшие ку­старником, тщедушными деревьями и мхом, а в них таи­лась едва приметная расщелина. Там в пещере и обитала изгнанная старуха.

Он пересек поляну и вошел в каменное обиталище — небольшую, но просторную пещеру, в стенах которой бы­ло еще несколько ниш. Чеславу не надо было напрягать глаза, чтобы осмотреться. Вверху, в каменном своде, освещая жилище дневным светом, зияла неровными краями сквозная дыра. Мара говорила, что это Великий Пе­рун Сварожич в гневе из-за того, что споткнулся как-то о скалистую твердь, метнул молнию и пробил в камне брешь.