Честь Афродиты

«Крыша» – флотские и «предприниматели», хороший навар снимали с обитателей – за безопасность и аренду помещений. Чистый нал. Какую-то часть средств даже вкладывали, говорят, в улучшение сервисных условий, когда-то. Какие-то старожилы даже тому свидетелями есть, вроде. Ежу понятно, «содержать» такое доходное хозяйство гораздо выгодней, чем разово получить деньги за проданный металлолом. И экологи с этим местные, свои, согласны. Не трепыхают лапками. Кроме «зелёных», конечно. Но, зелёные что, зелёные и есть, да и мало их. Кто их сюда пустит. «Умоются», если просочатся. Так что затон – это курица несущая яйца. Если образно. Чистый доход приносит. Притом, в ходу наркота, дурь разная… На это «подсевшая» толпа страждущих есть, значит, опять же деньги, снова оборот, раскрученный рынок сбыта. Только тупой хозяин пойдёт на явную дурость: заплатит за ацетилен, за группу разгильдяев бензо-газорезчиков, длинномеры и автокраны, порежет всё это, вывезет, продаст китайцам – это как пить дать – а потом что делать будет… лапу сосать? Нет, здесь всё не так. Здесь всё по-умному. Как в государстве. Всё схвачено, за всё заплачено… Но всё просто, и без коррупции. Приходи, плати и живи. Всё под охраной. Нет денег, пойдёт и натура… Многие так и жили. Нужен «кайф» – гони деньги. Нет денег – твоя проблема. Кто в городе «промышлял», кто рыбу в затоне ловили, потом бежал на рынок, сбывал местным торгашам, бегом в ларёк и назад… Свежий воздух и спорт… С закусоном и выпивоном… Мафия ещё с кем-то там «наверху» налом делилась. Как в природе устроено: сам живи – и другим давай. Что ещё спрашивается в жизни человеку надо? Ничего. Кстати, конъюнктура цен на проживание, «крышей» чутко отслеживалась – рынок! – в кильватере следовала за повышением стоимости жилья в городе и стране в целом.

Называлось всё это в народе просто – «У Натальи».

Почему так? А одна ушлая девка несколько лет назад организовала здесь для себя улицу красных фонарей, как в Амстердаме, «двести рэ за час – доступ к телу ваш». Отбою от местных мужиков точно не было, в городе-то все места для неё заняты, а здесь – раздолье. Пусть мужик и не денежный, простой, но в большом количестве. Как косяк сельди в добрую путину. Дальше больше! Дело пошло. У неё появилась крыша, спонсоры. Вложились в «бизнес». Она уже торговала не собой, другими товарками. «Крыша» её толкнула сначала в управу, как лицо от народа, потом дальше… Теперь в Заксобрании девка заседает, в городской Думе. Уважаемый человек. Член ведущей политической фракции и всё такое, а затон так и продолжает называться – «У Натальи».

Жил там у Василия свой человек, почти брат по детскому дому. На него все рукой когда-то махнули. Не захотел Женька в люди, как все детдомовские, выходить. Рано школу бросил, пить-курить начал, лет с десяти материться, драться… забичевал… Лет пятнадцать уже живёт в затоне. Со «своими» не дружит. Только Василия признаёт. «У Натальи» у него всё чин-чинарём, своя каюта, кухня, койка, электричество… Василий и организовал электричество, и обогреватели… И Женьке, и некоторым другим. Руки же у Василия золотые! Кстати об электричестве. В любое время суток если посмотреть на затон и его корабли – нигде огонька не увидишь, мёртвый город. На самом деле нет, только за счёт электричества и живут. Многие и телевизор смотрят, и обогреваются, и еду готовят. А так – не выжить. Но всё скрытно. Только зимой догадаться можно – двери, от идущего тепла снизу, плохо на кораблях задраиваются.

– Женька, ну ты как тут, чего нового? – Привычно оглядываясь, не сесть бы на что непотребное, спрашивает Василий…

– Да нормально. Хавать будешь? – Хлебосольно интересуется Евгений, указывая рукой на груду разнокалиберных кастрюль и чашек. Раскрыв маленький холодильник, показывает запотевшую бутылку водки, шмат колбасы и огородную зелень.

– Нет, спасибо. Я мороженое только что ел, – признаётся Василий. – Перебил аппетит.

– У Надьки что ль? – сам в трусах, присаживаясь, широко расставив худые коленки, угадывает Евгений, и лицо его расплывается в задумчивой ухмылке.

– Ну да.

– Как она? Про меня спрашивала, помнит?

– Не спрашивала. Мы не одни были…

– Понятно, проехали… А чё пришёл? Чё-та надо?

– Да понимаешь, Жека, Марго просила узнать…

– Марго?

– Да.

– Хорошая девка. Правильная. Наша! Как она? Всё такая же? Замуж не вышла? А то я готов…

– Я бы и сам готов, но… У неё уже есть один…

– Ничё мужик?

– Нормальный.

– И чё?

– Короче, ты случайно не заметил тут каких посторонних… У вас, здесь. Двое или трое. А может один…

– Братан, да ты знаешь сколько здесь таких случайных… – весело воскликнул Евгений. – Пруд пруди. Пассажирский состав «Москва-Воронеж». Дурь одна.

– А ты?

– Ты про чё, про дурь? Нет, конечно. Что я, дурак что ли! Я не подсел. Попробовал пару раз… как-то. Крыша сразу слетела… Первый раз в космос, второй раз дальше. Едва вернулся. Еле оклемался… Не рассказать. Думаю на х… мне это надо. Дурнее паровоза что ли? Пусть придурки кайф ловят, а я и без него всегда в шоколаде. Видал, как у меня здесь всё клёво! – Евгений указал на свои хоромы.