Честь дороже славы

– Я получил от государыни рескрипт, касающийся крымских дел. В ханстве царят смятение и неурядицы. Артикул трактата о независимости Крыма нами соблюдался неукоснительно. Екатерина Алексеевна воздержалась от вмешательства, когда Девлет-Гирей занял ханский престол. Мы стерпели и его заявление о дружбе с Турцией. Однако враждебность к ногайским ордам, желание подчинить их силой, для чего Тохтамыш-Гирей учинил кровавую бойню, переполнили чашу терпения. Для водворения мира и порядка корпус Прозоровского занял Перекоп. Шагин-Гирей провозглашен ногайскими ордами самодержным ханом. Он с войском, при поддержке бригадира Бринка и своих двух братьев, вытеснил турецкий гарнизон из Тамани. Письмо воеводы Орду-агаси ко мне с просьбой разъяснить причину нахождения русских войск на Перекопе открыло всем тайну, что в Темрюке и Тамани турки держат внушительные силы. Орду-агаси, однако, согласился перейти в крепость Очаков под конвоем наших воинов. Удаление турок с крымской земли устраняет препятствия для решительных действий. Завтра посыльный Девлет-Гирея, так называемый чегодарь Булат-бей, вместе с курьером турецкого визиря и моим офицером, капитаном Сурковым, отбудут в Крым. Не угодно ли и вам присоединиться к ним по моей рекомендации, чтобы доподлинно выведать, что там происходит. Сведения, поступающие из Крыма, как сказано в рескрипте, крайне противоречивы. Одни отказываются воевать против русских, другие колеблются, третьи ведут секретную переписку с Шагин-Гиреем. В то же время мой «канал» сообщил, что султан приказал собирать свой военный флот. Готовы ли вы исполнить мою просьбу? Панина я немедленно уведомлю курьером. А с князем Прозоровским вы, помнится, знакомы.

Зодич не ожидал такого поворота беседы. Подумав, он ответил уклончиво:

– Не вызовет ли это подозрение у турок? Я не рассматривал возможности такой поездки. Не скрою, она создаст мне немало проблем.

– Ваше нахождение в ханстве, друг мой, не затянется. Ее императорское величество поручила мне начать негоциации с рейс-эфенди. Шесть наших судов зимуют в Константинополе: пять торговых и одно военное. Турки не пропускают их в Черное море. Государыня намерена принять решительные меры! И в первую очередь в Крыму и на Кавказе.

В 36-й день (по отбытии из Крыма) месяца Дзюлгидше, в первую пятницу, как написал в своем донесении чегодарь, делегация от султана и Стахиева вместе с французским купцом прибыла в Перекопскую крепость, где передала письма генералу Прозоровскому. Александр Александрович, выглядевший по причине длительной болезни ослабевшим, остался с конфидентом тет-а-тет и дал несколько дельных советов. Кроме того, назвал имена конфидентов, которые могут быть ему полезны, из торгового люда – грека Панаиода и армянских купцов Бедроза и Габриеля, обретавшихся в Кезлеве.

Загостившаяся на юге зима, хотя уже февраль перевалил за середину, не отступала. Северный ветер и снежная крупа преследовали чегодаря, визирского курьера Абдулу и Зодича до самого Бахчисарая. Александр, живя в Константинополе, научился обиходной турецкой речи, а за долгую дорогу, общаясь со спутниками на этом тюркском языке, научился его понимать. В отличие от визирского чиновника, невзлюбившего француза, Булат-бей держался с ним приятельски. И когда они, трижды задержанные отрядами мурз, представлявших разные ветви родов, все-таки въехали в сумрачный, повитый дымами труб и туманом Бахчисарай, чегодарь предложил иностранцу поселиться в его доме.

Татарские жилища, построенные в горных селениях, на морском побережье и в центральной части полуострова, отличались друг от друга. Зодич сразу приметил, что множество зданий в татарской столице напоминают дома в турецких кварталах Константинополя. Особняк Булат-бея был построен по сходному проекту. Особенность заключалась в том, что второй этаж выступал над первым, сооруженным из тесаного камня, и держался на деревянных подпорках из дерева. Черепичная крыша спускалась со стороны двора широким навесом, называемым «сачах» и украшенным орнаментом из дощечек. Над домом вставала высокая призматическая труба, издали напоминающая башенку. На двери была резная бронзовая плитка с массивными металлическими кольцами. Хозяин, подождав, когда бешлей[16] примет лошадей, указал рукой на вход:

– Пусть мой дом станет домом брата!

На первом этаже две комнаты разделялись сенями. Зодичу отвели приют в правой половине, именуемой соба. Она была довольно тесна. В углу помещались небольшой шкаф и стоячая вешалка. Глинобитный пол был в коврах, на возвышении, сэдте, лежали тюфяки и подушки в разноцветных наволочках. Большое двойное окно открывалось на нижнюю галерею. К Зодичу вошел, склонив голову, приставленный слуга, юноша с едва заметными усиками. Выслушав гостя, он принес кумган и медный таз, чтобы тот помылся с дороги. Затем подал полотняное полотенце. В доме топился очаг, расположенный на левой стороне, в большой жилой комнате, а в собе было прохладно. Оставаться надолго здесь Зодичу расхотелось. Впрочем, есть ли вообще в городе здания, обустроенные по-европейски?