Честь дороже славы

Николай наклонился над повозкой, нашел в изголовье медную тарелку, из которой кормили Леонтия, и насыпал туда отвердевших на ветру ароматных ягод.

– Казаки мои работали? – спросил Леонтий.

– Всех немец заставил, – с неприязнью сообщил приятель. – С ног валимся. Хоть бы денек дал, аггел, очапаться. Как скотов, гнобит… И ты скажи, братка, пришли сюда, теплынь стояла. А теперича сырость холодная. Поганая погода. А придется здеся доживать. На тот год сулятся семьи привезти. Для того командира нашего Конона Устинова не сюда прислали, а при бабах оставили.

– То-то полк без командира.

– И слава богу. Не любит он нас. А почему? Из соседней станицы он, из Михайловской. С ними раздоры у нас из-за угодий. В турецкую войну служил Конон у Потемкина. Вот и продвинулся благодаря знакомству. А натурой Устинов злопамятен и самодур. Отец его из казаков геройством вышел в есаулы. Да и братья Конона ухи-ребята. А этот не в родню… Ну да, нехай живет, не чихает… Может, раздобыть тебе чего из провизии? Али чехоньку желаешь?

Леонтий движением головы показал, что ничего не нужно. Ему было нехорошо, но он не показывал вида. Да и отвлекался хоть как-то от постоянной жгучей боли.

– Ты приглядывай, сделай милость, за моим Айданом А то душа неспокойна… Да набери мне в гарнец воды ключевой. Тут, я слышал, солдаты говорили, под горой родник.

– Не сумливайся, братка. Как завтра отпустят, так и принесу, – повеселев, заверил Николай. – Что интересно… Леса вокруг скаженные, а тут, неподалеку, приглядели мы с казаками низину. Не дюже большая, но годная. Даст Господь, подержится погодка без дождей, вспашим и засеем. Чтоб на тот год урожай снять. Ежель подружимся с землицей, то и сердце успокоится… Ну, до завтрева. Не тужи!

– Рад стараться! – отшутился Леонтий и впервые за последние дни ощутил в душе надежду на спасение. Приход ли хоперца так повлиял на него, а может, попросту стали возвращаться силы?

Ночью туман поднялся. И Леонтий, проснувшись от холода, увидел за краем брезентовой крыши удивительной красоты небо. Полная луна стояла в зените, сияя за тонкой пеленой облачка. Такие же маленькие облака, словно раковинки из перламутра, где сплошь, где с прорехами, выложили небосвод. И между ними проступала фиолетовая бездна с огоньками звезд. Никогда прежде не видел Леонтий небо, убранное золотом и серебром. Ни малейшего движения не было в воздухе. И он, натянув на себя бурку, согревшись, долго не мог заснуть, озирая поднебесную даль. «Как жить хочется! – со спазмом в горле подумал Леонтий. – Жить не в богатстве, а как припадет. Ни на кого не обижаться, а прощать людей. Радость и невзгода идут дружка за дружкой, так устроено. Лишь бы видеть мир, слышать голоса, служить в полку или дома быть. Не разлучаться с Мерджан, матерью и сыном. Дай Господь помочи! И прости за грехи, прости за пролитую кровь… Такая участь ратников. Велел святой Георгий за землю родную стоять, потому и не поберег себя… Казаку так и положено. Увернуться сердце не позволяет!»

11

Шифровка, в начале ноября полученная из Петербурга, предписывала Зодичу расширить сферу деятельности. В ней сообщалось, что британская разведка Форин офис развила в Европе небывалую активность в связи с неблагоприятным для Лондона ходом боевых действий в американских Штатах. Отношения между вечными соперницами – Францией и Англией – обострялись с каждым месяцем, грозя войной. Российская императрица, придерживаясь нейтралитета, пристально следила за развитием событий. С одной стороны, она отклонила просьбу британского монарха Георга Третьего принять участие в подавлении восстания в его заокеанской колонии, с другой – не признавала Соединенные Штаты как независимое государство. Обе враждующие державы с опаской посматривали в сторону России, чьи войска могли бы поколебать чашу весов.

Еще полгода назад в зону внимания Зодича попала весьма заурядная и на первый взгляд как будто непримечательная фирма «Торговый дом Родриго Орталес и компания». Возникла она неожиданно, и никто прежде о ней не слышал. Осведомитель из Гавра вскоре сообщил Зодичу, что на парусник «Римлянин», направляющийся к берегам Америки, фирмой Орталеса под видом кулей с мукой погружены порох, снаряжение и стрелковое оружие в большом количестве. Сходное донесение получил Александр от конфидентов из портовой службы Бордо и Рошфора. Разница была лишь в том, что корабли, отплывающие оттуда на далекий Запад, назывались «Амфитрита» и «Меркурий». Сомнений не оставалось, что некие силы помогают американским мятежникам. Необходимо было установить масштаб этой помощи и на каком уровне она оказывается.