Честь и бесчестье нации

Однако Радзинский все твердит, как заведенный: "Ворошилов провалил финскую войну". Да в чем же дело, черт возьми? Оказывается, у исследователя есть свои резоны. Во-первых, говорит, Финляндия — это маленькая страна, никакой опасности она не представляла. "Никто же не думает, что маленькая страна могла напасть на огромную Империю". Поразительно! Всю жизнь занимается историей и не знает, что как в библейские времена маленький Давид сразил огромного Голиафа, так, допустим, в пору античности и маленькая Греция победила огромную Персидскую империю, а позже крошечная Македония разгромила множество больших государств и подчинила себе земли до священного Ганга. Ничуть не менее выразительна была картина и в гораздо более поздние времена. Так, в 1848–1850 годы маленькая Дания отменно отдубасила большую Пруссию. А Россия чаще других оказывалась жертвой агрессии именно маленьких стран и малых народов: Крымского ханства, Польши, Японии — в 1904 и в 1939 годах. А нападение Японии в 1937 году на великий Китай? А ее же агрессия в декабре 1941 года против могущественной Америки? А пупсик Израиль против Египта и всего арабского мира? Словом, история свидетельствует, что малые страны и народы как раз чаще склонны к агрессии. Да это и понятно: они тоже хотят стать великими.

Исходя из этого опыта, русский политик просто обязан был предполагать и в Пилсудском, и в Маннергейме, и в японском императоре потенциального Александра Македонского. Тем более что первые два имели мощную поддержку великих держав — Англии, Франции, Германии. И Сталин, как стало известно из недавно опубликованного в 14-м томе собрания его сочинений выступления на совещании по итогам финской войны, не исключал из рассмотрения даже возможности захвата финнами Ленинграда и образования там, во второй столице, антикоммунистического правительства, что могло бы привести к гражданской войне. Действительно, ведь тогда все эти керенские, Милюковы, Деникины были не только живы, но вовсе и не стары.

Но вот второй довод Радзинского: "Сталин пытался завоевать Финляндию". Но это, мол, не удалось, потому и надо говорить о провале. Да если бы такое намерение действительно имелось, его можно было осуществить не только в марте 1940 года, когда финны запросили мира и примчались в Москву для переговоров, но и тем более в сентябре 1944 года, когда мы выбили их из цепи союзников Германии и уверенно, стремительно шли к всемирно-исторической победе над фашизмом.

Свирепый Чингисхан и нежный Эдик

Вывернув наизнанку историю нескольких войн, лихо разделавшись с биографией нескольких военачальников, Радзинский на этом не иссяк и не утихомирился. Он гусиным шагом шествует дальше: "Накануне войны к руководству армией пришли новые люди — пусть пока неопытные, но куда более современно мыслящие и образованные, для которых гражданская война была всего лишь героическим мифом". Да, пришли новые и, конечно, образованные. Правда, не совсем понятно, откуда они, эти образованные-то, взялись в "самом чудовищном государстве всех времен". И с чего это исследователь пришел к выводу, что гражданская война была для новых людей в руководстве мифом? Да ведь почти все они — Жуков, Рокоссовский, Василевский, Конев, Еременко и другие — сами воевали на фронтах гражданской, а до этого — и первой мировой, только командовали не армиями и фронтами, конечно, а ротами, батальонами, самое большее — полками. У иных был еще и опыт Испании, Хасана, Халхин-Гола, похода в Польшу, наконец, финской войны. Немецкие генералы, почти сплошь участники первой мировой, конечно, изрядно превосходили наших новейшим военным опытом 1939–1941 годов, но и о наших военачальниках сказать "неопытные" мог лишь человек, который по военной части не видывал ничего более значительного, чем смена караула у Мавзолея Ленина.

Первые годы после революции молодая советская Россия едва успевала отбиваться от бесчисленных хищников, рвавших ее на куски: от Франции — на юго-западе, от Англии с Америкой — на севере, от Японии с той же вездесущей Америкой — на востоке, от Германии — на западе и юге, потом от Польши — на западе, потом опять от Японии — на востоке… С большим трудом утихомирила или разогнала шакалов. Настало время в основном мирное, и о нем-то Радзинский, используя фразеологию Геббельса, пишет: "Гигантская Империя нового Чингисхана воздвигалась на востоке Европы, готовая к прыжку". И он, страдая и боясь за нежно любимую Европу, негодует: "Еще в 30-х годах (еще до Гитлера!) лихорадочно перевооружалась Красная Армия". Подумать только, какая наглость: еще до Гитлера! Уж не могли подождать, пока он перевооружится, отмобилизуется и подтянет войска к нашим границам.