Честь и долг (Вместе с Россией - 3)

В течение нескольких месяцев картина совершенно изменилась. Сотни революционных социал-демократов "внезапно" выросли в тысячи, тысячи стали вождями двух-трех миллионов пролетариев. Пролетарская борьба вызвала большое брожение, частью и революционное движение в глубинах пятидесяти-стомиллионной крестьянской массы. Крестьянское движение нашло отзвук в армии и повело к солдатским восстаниям, к вооруженным столкновениям одной части армии с другой.

- Особенно интересно сравнить военные восстания в России 1905 года с военным восстанием декабристов в 1825 году, - рассказывал Ильич. - Тогда руководство политическим движением принадлежало офицерам, именно дворянским офицерам; они были заражены соприкосновением с демократическими идеями Европы во время наполеоновских войн. Масса солдат, состоявшая тогда из крепостных крестьян, держалась пассивно.

История 1905 года, - подчеркивал энергичным жестом Ленин, - дает нам совершенно обратную картину. Офицеры, за небольшим исключением, были тогда настроены или буржуазно-либерально, реформистски, или контрреволюционно. Рабочие и крестьяне в военной форме были душой восстаний; движение стало народным...

Во всяком случае, - продолжал Ленин, - история русской революции, как и история Парижской коммуны 1871 года, дает нам непреложный урок, что милитаризм может быть побежден и уничтожен лишь победоносной борьбой народной армии. Недостаточно только проклинать, "отрицать" милитаризм, критиковать и доказывать его вред. Глупо мирно отказываться от военной службы - задача заключается в том, чтобы сохранить в напряжении революционное сознание пролетариата и готовить его лучшие элементы к тому, чтобы в момент глубочайшего брожения в народе они стали во главе революционной армии...

Доклад Ленина продолжался уже около часа. Но, несмотря на то, что в зале были в основном молодые, нетерпеливые и подвижные люди, сила ленинского слова и мысли были таковы, что никто не шелохнулся.

Ильич подходил к завершению своего доклада.

- Несомненно, формы грядущих боев в грядущей европейской революции будут во многих отношениях отличаться от форм русской революции, - указывал он. - Но, несмотря на это, русская революция - именно благодаря своему пролетарскому характеру в том особом значении этого слова, о котором я уже говорил, - остается прологом грядущей европейской революции. Несомненно, что эта грядущая революция может быть только пролетарской революцией и притом в еще более глубоком значении этого слова: пролетарской, социалистической и по своему содержанию. Эта грядущая революция покажет в еще большей мере, с одной стороны, что только суровые бои, именно гражданские войны могут освободить человечество от ига капитала, а с другой стороны, что только сознательные в классовом отношении пролетарии могут выступить и выступят в качестве вождей огромного большинства эксплуатируемых...

Нас не должна обманывать теперешняя гробовая тишина в Европе, убежденно провозгласил Ильич. - Европа чревата революцией. Чудовищные ужасы империалистской войны, муки дороговизны повсюду порождают революционное настроение, и господствующие классы - буржуазия, и их приказчики правительства, все больше и больше попадают в тупик, из которого без величайших потрясений они вообще не могут найти выхода.

Подобно тому, как в России в 1905 году под руководством пролетариата началось народное восстание против царского правительства с целью завоевания демократической республики, так ближайшие годы как раз в связи с этой хищнической войной приведут в Европе к народным восстаниям под руководством пролетариата против власти финансового капитала, против крупных банков, против капиталистов, и эти потрясения не могут закончиться иначе, как только экспроприацией буржуазии, победой социализма...

Ленин немного помолчал, а потом сказал сердечно и глубоко по-человечески:

- Мы, старики, может быть, не доживем до решающих битв этой грядущей революции. Но я могу, думается мне, высказать с большой уверенностью надежду, что молодежь, которая работает так прекрасно в социалистическом движении Швейцарии и всего мира, что она будет иметь счастье не только бороться, но и победить в грядущей пролетарской революции!

Необычайный для этого зала гром аплодисментов потряс стены Народного дома Цюриха.

26. Петроград, начало января 1917 года

Этот день был для Насти самым обычным: перевязки, лекарства, чтение и написание писем. Письма в оба конца передавали одно и то же: страдания, любовь, мечту вернуться скорее назад, домой, - письма бесхитростные, чистые, порой наивные. Этот поток непрекращающихся дел отгораживал Настю от ее собственных дум и переживаний. Теперь только редкие приезды Алексея приносили ей счастье. Она жила этими встречами. После его отъезда она тысячу раз воскрешала их, вспоминала всякие мелочи этих дней. Всякая мелочь вырастала в гораздо большее - любовь и страх за него.

Всякий раз, когда он уезжал, ей казалось, что жизнь останавливается. Но проходил день, и жизнь брала свое. Работа заставляла ее выходить из личного тесного мирка.